Запретная страсть мажора
Шрифт:
Только и у охраны выходит заминка. Так просто растащить девчонок не получается. Одно дело обездвижить двух парней, а другой кошачий клубок, в котором хозяйская дочка.
Силу не применишь, а на окрики девки не реагируют.
Сашка по дурости, не иначе, хотел вписаться, но лишь заполучил несколько царапин от Линки, за что та тотчас огребла оплеуху от Ахметовой.
Когда уже слышен треск ткани, я набираю в грудь воздух и ору:
– Шухер! Отец!
Обе тут же отскакивают друг
Наконец, переведя дух, Зарина поправляет похожий теперь на мочалку локон и, гордо вскинув голову, бросает охране:
– Набежали. Уже и с гостями поговорить нельзя.
И, демонстративно игнорируя Сашку, уходит покачивая местами драными кружевами на бедрах.
Линка тоже смывается приводить себя в порядок и зализывать раны.
– Она у тебя вообще нормальная? – спрашиваю я у Саши, отхватившего второй раз за день.
– Нет, – отвечает он честно, все еще устремив взгляд в ту сторону, куда ушла Зарина.
– Ну иди догони, – советую я.
– Я опять получу по роже, – фыркает он.
– Одним разом больше, одним меньше, – философски пожимаю я плечами. – Лучше иди. Это я тебе как девчонка говорю.
Сашка прищуривается на меня:
– Сами не знаете, чего хотите, – резюмирует он, но все-таки идет вслед за своей роковой женщиной.
А я остаюсь одна. Бросаю взгляд на наручные часики. Скоро восемь, но мне вроде как теперь нет необходимости торопиться. Пожалуй, я вообще останусь у мамы ночевать.
Только и без того скучное мероприятие становится для меня совсем тягостным.
Адреналин, который скакнул, когда сцепились Зарина и Лина, и немного отвлек меня от болезненных размышлений, успокаивается, и на откате становится еще паршивее.
К людям с такой кислой физиономией, как у меня сейчас, идти не стоит. Мама сразу раскусит, что что-то не так, а отвечать на ее вопросы я не хочу.
Как показывает практика, коридор второго этажа – место людное, ощущение, что постой я здесь еще десять минут и нарвусь на третью драку. Межвидовую, блин. Парни против девушек. И я убредаю наверх.
Я не настолько наглая, чтобы шарахаться по третьему этажу, куда мне официально не давали разрешения заходить, поэтому я выхожу на балкон.
Ледяной ветер сразу прохватывает меня так, что спирает дыхание.
Самое то, остудить голову.
Облокачиваюсь на кованые перила и подставляю лицо холодному осеннему воздуху.
Пьяный голос за спиной нарушает мои планы побыть в одиночестве:
– Ну, что, сучка? Всех обслуживаешь? Теперь моя очередь.
Глава 48. Оля
Голос
Оглядываюсь на хама и понимаю, что я этого парня не знаю.
– Вы меня с кем-то перепутали, – бросаю я и хочу от него отвернуться, но он дергает меня на себя.
Чувак однозначно перебрал.
– Да ладно, – ухмыляясь, мерзко тянет он. – А что еще нищета могла тут забыть кроме спонсора?
И я его вспоминаю. Точнее, эту похабную интонацию.
Это один из тех, кто напал на меня в ночном клубе и подарил Дикаеву.
А с виду и не скажешь, что такая мразь. Его можно назвать симпатичным, если бы не выражение лица.
Разом всплывают в памяти все ужасные ощущения, что я тогда испытала: и страх, и неопределенность, и беспомощность.
Это выбивает меня из колеи, и я на секунду теряюсь, даже перестаю дрожать от холода на ветру.
Пьяный козел расценивает мой ступор как согласие и распускает руки.
– Ты больной, что ли? – сопротивляюсь я, оживая.
Серьезно, ему мозги еще в детстве, наверно, отшибло!
Где он так нажрался?
Пытается заломить мне руку, но я со всей дури наступаю ему на ногу и вырываюсь.
Пока этот хрен матерится, я успеваю толкнуть дверь и выскочить с балкона, но, похоже, своим сопротивлением я лишь еще больше его разозлила. Недоумок бросается за мной.
Жаль не додумалась запереть его на балконе, пока была такая возможность.
Умом я понимаю, что стоит закричать, и кто-нибудь придет на помощь, но скажите мне, где прямо сейчас вся доблестная охрана Ахметова?
Я ссыпаюсь по ступенькам на второй этаж, как назло, в коридоре пусто.
Надо вниз к гостям, там ублюдок от меня точно отстанет.
Увы, я не успеваю добежать до спуска на первый этаж, меня перехватывают и, зажав рот ладонью, втаскивают за первую попавшуюся дверь.
Брыкаюсь изо всех сил, но я слабее.
Навалившись, меня забрасывают животом на подлокотник кресла. Придавив меня весом тела, скот другой рукой шарит по мне, стараясь задрать платье.
Слезы брызгают от обиды и омерзения.
Изловчившись, кусаю за воняющую сигаретами руку, которая зажимает рот.
– Ах ты сучка! Сейчас я преподам тебе урок хороших манер, – отморозок больно дергает меня за волосы, от чего слезы катятся градом.
– Отвали от нее! – разносится по комнате незнакомый голос.
В надежде вскидываю глаза.
Это говорит кто-то, стоящий у окна, кого, видимо, не заметил мой мучитель, ввалившись сюда.
– Не лезь не в свое дело, – рявкает все еще удерживающий меня урод.
– Это ты мне? – изумляется тот, кто ему помешал.