Запретная страсть
Шрифт:
Эллин приближалась к дому надсмотрщика в глубокой задумчивости. Ей непонятно было собственное смущение в присутствии этого янки. Когда он смотрел на нее, она чувствовала себя словно школьница. Возможно, решила Эллин, анализируя свои чувства, все это происходит из-за того, что она долгое время была лишена мужского общества. Единственным мужчиной в доме был дедушка, а от Рода не приходило никаких известий в течение почти восьми месяцев.
— Фрэнклин уже в пути, — сказала Эллин, входя в дом. — Если повезет, к вечеру мы узнаем что-нибудь о вашем друге.
Прайс благодарно улыбнулся ей.
— Вы с Купером были близкими
— Мы были как братья, — тихо ответил Прайс с грустным выражением лица.
— О… — посочувствовала Эллин. Затем, стараясь ободрить его, добавила: — Не беспокойтесь. Я уверена, что он жив. Думаю, ему не пришлось провисеть всю ночь на дереве.
Прайс отметил легкую иронию в ее словах и, отбросив грустные мысли, улыбнулся.
— А вы сами ели что-нибудь?
— Я поем позже, — сказала она, садясь на стул рядом с ним. — Прежде всего мне надо убедиться, что с вами все в порядке. Вы действительно чувствуете себя хорошо? Хотите виски? — Он кивнул, и она налила добрую порцию в стакан. — Этого достаточно?
— Вполне. Я не хочу дополнительной головной боли утром. Хватит с меня и ранений.
Эллин помогла ему сесть, прислонив спиной к стене и подложив подушку. Когда она протянула ему стакан, он взял ее за руку и привлек к себе. Эллин испуганно замерла у него на груди, в то время как его губы приблизились к ее губам.
— Спасибо, — тихо сказал он, чувствуя ее дрожь.
Она отпрянула, пытаясь избежать его прикосновений, и нечаянно пролила виски.
— О, простите, я очень сожалею! — воскликнула Эллин, хватая тряпку и вытирая жидкость, выплеснувшуюся на одеяло.
— Эллин. — Он произнес ее имя низким приятным голосом с нескрываемой нежностью.
Она замерла и нерешительно подняла широко открытые глаза. Прайс взял ее за руку и медленно потянул к себе, пока она не села на узкий матрас рядом с ним.
— А я ничуть не сожалею, — сказал он и прильнул к ее губам.
Эллин надо было оскорбиться и оттолкнуть его. Ведь она обручена! Но от прикосновения его губ по спине у нее пробежали мурашки и перехватило дыхание. Мысли смешались. Их губы разомкнулись, и Прайс ласково улыбнулся, а Эллин продолжала лежать в его объятиях, тяжело дыша. Затем, скорее инстинктивно, она обвила руками его шею и поцеловала, надеясь, что второй поцелуй будет таким же жарким, как и первый. Он раскрыл ее губы, и, ощутив неожиданное проникновение его языка, Эллин почувствовала жгучее желание еще крепче прижаться к могучей мужской груди. Звук приближающихся шагов Глори, идущей по тропинке, вернул их к действительности. Эллин вырвалась из объятий Прайса и отступила от него на шаг. Она стояла молча, потрясенная реакцией своего тела. В ней бушевало пламя, возбуждающее мучительную потребность в ласках этого мужчины. Эллин еще раз взглянула на Прайса, прежде чем вошла Глори, и обнаружила, что он тоже смотрит на нее с нескрываемой страстью.
— Мисс Эллин? — тихо позвала Глори.
Эллин быстро вышла ей навстречу.
— Моя мама говорит, что сейчас самое подходящее время вернуться в большой дом, если хотите. Миссис Констанс прилегла вздремнуть.
— Спасибо. Мне нужно взять там кое-какие вещи. Ты можешь побыть здесь с мистером Ричардсоном, пока я не вернусь?
— Конечно, мэм.
— Хорошо. — Они вошли внутрь и увидели, что Прайс по-прежнему сидит, прислонившись спиной к стене. — Прайс, это Глори. Она побудет
— В большой дом?
— Ривервуд-Хаус — наше фамильное гнездо. — Она указала на тропинку, ведущую в особняк.
— О, тогда все понятно.
— Что понятно?
— Почему вы, живя одна в большом доме, поместили меня сюда.
— Я не одна. Дело в том, что…
И прежде чем она успела договорить, он ответил за нее:
— Ваши родственники не хотят общаться с янки, не так ли?
Хотя Прайс улыбался, Эллин не разделяла его веселье. Она была очень обижена тем, что мать не поддержала ее, но дала себе слово не посвящать Прайса в свои проблемы. Он наблюдал за беспокойным выражением лица Эллин, ошибочно полагая, что ей тоже не слишком приятно его присутствие здесь. Прайс был уверен, что недавний поцелуй не имел никакого значения. Возможно, Эллин слышала о кровожадных янки-мародерах, которые бродили в округе, насилуя и грабя, и был уверен, что она видит в нем только янки, а не просто человека.
Огорченный, он снова заговорил:
— Не беспокойтесь. Я чувствую себя лучше и уеду, как только окрепну.
Мысль о том, что ему придется расстаться с Эллин, взволновала его. За свои двадцать девять лет он мало встречал таких, как она, искренних и великодушных людей. Эллин была необыкновенной девушкой. Ему было легко с ней, и, может быть, он смог бы завоевать ее доверие и дружбу. Может быть, он смог бы убедить ее в том, что янки не такие уж плохие.
— Я немного отдохну, — сказал он, медленно вытягиваясь.
— Я постараюсь вернуться до наступления темноты. Спасибо, Глори, — сказала Эллин и вышла из дома.
Подобрав юбки, она побежала по тропинке, не останавливаясь до самого Ривервуд-Хауса. Задыхаясь, Эллин села на ступеньки галереи. Что с ней происходит? Возможно, мать права. Возможно, она действительно распутница. Эллин приложила руку к губам, вспомнив о недавнем поцелуе. Было что-то особенное в этом мужчине — Прайсе Ричардсоне. Она не испытывала ничего подобного в объятиях Рода, его поцелуи оставляли ее равнодушной. Эллин не знала, что может быть по-другому, и была вполне удовлетворена. Однако этот незнакомец, возникший неизвестно откуда, нарушил ее спокойствие. Он зажег в ней огонь желания, которое требовало удовлетворения.
Эллин устало поднялась и вошла в дом. Стараясь не шуметь, она пробралась в свою спальню, взяла чистую одежду, а затем отправилась на кухню, где Дарнелл готовила ужин.
— Как дела, мисс Эллин? — спросила Дарнелл. — Глори говорит, что солдату стало лучше.
— Он окончательно поправится через несколько недель, — сказала Эллин, садясь за стол. — Мне надо принять ванну, но я боюсь подниматься наверх. Ты не возражаешь, если я помоюсь в задней комнате?
— Нисколько. Я как раз приготовила горячую воду, — сообщила Дарнелл.
Взяв ведро, Эллин вошла в маленькую комнатку, где стояла деревянная лохань. Они наполнили ее водой, и, после того как Дарнелл принесла полотенце и мыло, Эллин скинула грязную одежду и ступила в воду.
Горячая вода быстро сняла усталость, и Эллин расслабилась, откинувшись на край лохани. Она была бы очень удивлена, узнав, как соблазнительно выглядела в полулежачем положении, с закрытыми глазами и удовлетворенной улыбкой на губах. В редкие минуты, подобные этим, Эллин могла позволить себе вспомнить, что она все-таки женщина.