Запретная
Шрифт:
«Тоже, наверно, припудривается, - усмехнулась наша героиня. – А может закрутило?»
Довольный, улыбающийся Дональд, быстро идущий между столиками и заставляющий присутствующих дам и джентльменов провожать себя заинтересованными, завистливыми, улыбающимися, ревнивыми, оценивающими и нахмуренными взглядами, уберёг её сознание от мысли: «может он убежал?», лицо от бледности и настроение от упадка.
– Извини, что долго, - проговорил он, усевшись на своё место.
– Кран у них бешеный. На брюки набрызгал. Пришлось сушить феном.
– Ну ты даёшь, - улыбнулась Джейн. – Высушил?
– Да.
В девять часов одну минуту на сцену ресторана вышла высокая стройная шатенка в красном обтягивающем платье в пол с ассиметричным вырезом. Её сопровождали четверо музыкантов. Один был с электрогитарой, один с саксофоном и двое без ничего. Последние убрали со сцены два лишних микрофона и уселись за синтезатор и барабанную установку.
– Ну всё - конец разговорам, начало бурному веселью! – показал на появившуюся компашку Дональд.
– Обожаю живую музыку! – вырвалось у Джейн. – Тут, наверно, покруче, чем у нас в «Джинс Пабе».
Через несколько секунд она поняла насколько тут было покруче. Даже не насколько, а во сколько. Считайте сами: инструменты были дороже и круче раза в три, музыканты профессиональнее раза в два, а певицу, вообще, невозможно было сравнить с теми, кого приглашали в «Джинс Паб». Но давайте, всё-таки, сравним и скажем, навскидку, что она была круче раз в пять. Пять на три – пятнадцать, пятнадцать на два – тридцать. Выходит, что тут было круче в тридцать раз. А если учесть те гармонию и слаженность, с которыми взаимодействовали друг с другом… Ладно, остановимся на тридцати – это тоже немало.
Красная дива пела популярные мировые песни. Некоторые так, как они исполнялись в оригинале, другие под немного замедленную или, наоборот, ускоренную мелодию.
«Конец разговорам» пришёл у тех, кто сидел близко к сцене. Точнее: конец приятным разговорам за столом. Теперь им приходилось оглушать друг друга криками в уши, высказывать всё быстро в короткие паузы между песнями или выходить общаться на улицу.
Тем, кто сидел подальше – а мы помним, что наши герои тоже входили в их число, - достаточно было вложить чуть больше энергии и воздуха в голос и немного сблизить головы с собеседниками, чтобы продолжить приятное общение.
Джейн с Дональдом наслаждались чудесной музыкой и очаровательным голосом, практически не пользуясь прерогативой «сидения подальше». Первая подпевала и периодически снимала сцену ресторана на свой смартфон, второй качал головой и щёлкал пальцами. Они успели дойти до того уровня близости – феноменально быстро для нашей героини, - на котором можно было не разговаривать друг с другом и чувствовать себя комфортно. Не так долго, как это получилось бы у них с мамами и братьями, но на пару песен хватало. Тем более, они не сидели без дела, они активно кайфовали от виртуозной игры на инструментах и таланта певицы. Это тоже окутывало их молчание комфортом.
– Офигеть! Рокабилли! – воскликнул Дональд, когда заиграла весёлая музыка в духе Элвиса Пресли, и схватил Джейн за руку. – Пойдём, повеселимся!
– Рока… что? Я не умею под такое танцевать.
– Рокабилли. Ничего страшного! Просто слушай музыку и дурачься.
– Ну, хорошо, - встала девушка. Она почувствовала лёгкое головокружение от выпитого.
– Но если я опозорюсь, тебе тоже будет стыдно.
– Не опозоришься.
Танцпол стал наполняться парами и компаниями.
«У нас что, все знают это рокабилли? – подумала Джейн, быстро семеня за своим кавалером. – И, вообще, это рок-н-ролл»
– Зачем к сцене? – крикнула она и потянула кисть Дональда.
– Чтобы музыка вошла в наши вены, - прокричал ей тот, но она услышала только: «музыка».
«Что, музыка? – подумала она. – Громче - лучше? Да чем он занимается? – удивлённо уставилась она на его худую руку. – Железный какой-то»
«Железный» развернулся, не дойдя трёх метров до сцены и сразу же закружил её в танце.
«Слушать музыку и дурачиться» было бы очень весело в пустом ресторане. В полном, под оценивающими взглядами публики, да ещё и при первом погружении в «бассейн танцев», легче было придерживаться «слушаться партнёра, выцарапывать из памяти всё, что там было про рок-н-ролльные танцы, и стараться проделывать самое простое из этого».
Через пару минут наша героиня расслабилась. Никто вокруг не умел танцевать под такую музыку. Все просто дурачились и старались перещеголять друг друга в сложности и удали выкрутасов. Кавалеры крутили и наклоняли под разными углами к полу дам, дамы крутились и крепко держались за кавалеров, когда их угловые положения набирали остроту, грозили перейти в параллельные и выполняли свои угрозы.
Алкоголь добавлял в это сумасшествие веселье, смех, кривляния, нелепые движения, необъяснимую радость от столкновений и объяснимые столкновения от радости.
Полному расслаблению и сливанию с дурачащейся вокруг неё живой массой Джейн мешали профессионализм и умение танцевать её партнёра. Движения последнего были красивы, чётки, сложны и обязывающи. Они обязывали партнёршу соответствовать и не позволяли ей «чиркать углём на чудесной картине маслом».
«Так это от танцев он такой железный? – думала девушка, добросовестно слушаясь Дональда и дополняя красоту его движений простыми, но не уродливыми штрихами. – Лучше бы не умел танцевать. Пялятся уже все на нас. И снимают. Завтра буду звездой соцсетей»
Певица с музыкантами тоже пялились на них. Пялились, улыбались и продолжали исполнять рокабилли.
Танцующие мужчины копировали движения «главной звезды танцпола». По крайней мере, старались копировать. Вся эта массовка напоминала бы танцевальный класс с учениками, повторяющими за учителем, если бы «ученики» не были такими пьяными, грузными, деревянными и неуклюжими и не превращали процесс обучения в конкурс на самую смешную пародию.
После двенадцати минут интенсива – в течении которых многие танцующие сдались и сбежали, - оккупанты сцены явили милость себе и публике и перешли на спокойную романтичную музыку. Поредевшие нестройные ряды танцпола пополнились свежими парочками.