Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
– Почему? Из-за этого дурацкого страха перед малефиками? Я прочитал все книги, что нашёл в библиотеке, об этом «воплощении зла», и убедился, что это всё чушь и суеверия. Магия не бывает плохой. Она может быть опасной, да. Но не плохой и не противоестественной. Всё зависит от людей, что её используют.
Я промолчала. Мы говорили о разном, и были на разных сторонах реки. Да, наверное, его тоже боялись, и он, со своими странными глазами и могущественным даром, отличался от людей вокруг. Но Рихтер не считал свою силу проклятием, и мог не скрывать её.
А я... Неважно, был ли мой дар плохим, или была ли я плохой. Никто не будет слушать мои оправдания. Или что я никому не вредила и не убивала. Хватило бы и того, что я могу это сделать.
Рихтер едва ли знал, какие мысли проносятся в моей голове. Но на лице его появилась тревога и сомнение. Во мне ли, или в своих словах.
– Рената? Тебе кто-то или что-то угрожает? Скажи. Я попробую... помочь.
Он как-то совсем легко и почти незаметно избавился от почтительного «выканья», стремительно сокращая между нами дистанцию.
– Почему?
– Я говорил. Ты мне нравишься.
«Ты мне нравишься». Что за этим стоит? «Я тебя хочу» или «я тебя понимаю»... Поддержка или попытка завоевать доверие, ничего не отдавая взамен? В любом случае, звучало совсем не убедительно. И все же если я сейчас уйду от ответа, то дам повод Рихтеру еще глубже влезть в мои дела.
Пусть уж лучше получит, что хочет. И потеряет ко мне интерес.
Я глубоко вздохнула. В моем кабинете, в больнице Святого Антония, всегда пахло цветами, немного пылью, и лечебными микстурами. Здесь воздух был почти стерилен. И мне самой будто не за что было уцепиться. Я отвернулась от мага, бесцельно разглядывая старую, но добротную мебель, солидные корешки книг, слабо шевелящиеся шелковые занавеси на окнах.
– Это не то, чему учат в медицинских школах. Но те, кто рос в магических семьях, так или иначе сталкивался со слухами о запретном целительстве... и о тех, кто его практиковал. Освоить его может не каждый, и нужно пройти специальное обучение. И не каждый рискнет его использовать, вед запретное искусство несет огромную угрозу как для самого целителя, так и на тех, на кого направлено. Один человек, которого я знала, использовал свои знания во вред другим. Таких и называли малефиками. Только вот у всего есть причина. И последствия.
– Какие были последствия для него?
– Она сошла с ума. – Я допустила оговорку, и едва ли это скрылось от повелителя стихий, но он не стал ловить меня на слове или спрашивать больше. – Теряла разум, страдала от галлюцинаций, стала опасной для других. Но иногда у нее прояснялся разум, и она рассказывала о тех старых днях. И целителях, умеющих делать... всякое. В том числе и о тех, кто умел прикосновением выпивать источник. Или, как в твоем случае, лишать контроля.
– Ты говорила, что этому может научиться не каждый.
– Да. Нужно быть членом одной из... старых семей. Притом у каждой из семей были свои уникальные умения.. И упоминаний
– И почему Нери промолчал?
Опять в его интонациях недосказанный вопрос. Почему промолчала я. И чего я боюсь.
– Потому что если этих малефиков, или тех, кого ими считают, начнут искать, пострадают невинные. На всех целителей падет подозрение.
– Нельзя умолчать проблему. Чертик уже вырвался из табакерки. Есть ли способы распознать магов, практикующих это ваше запретное искусство?
– Не знаю. Говорю же, я лишь однажды встречала посвященного. И она давно умерла. Возможно, если целитель часто использует свой дар определенным образом, это скажется на нем самом. Его здоровье – физическом или ментальном, или характере. Ведь зло развращает, искажает саму суть человека, хочет он того или нет.
– Значит ты сама во все это веришь?
Я пожала плечами. Изменило ли меня возвращение Лучиано к жизни? Мне казалось, что нет. Едва ли я когда-нибудь смогу пожертвовать одной жизнью ради другой, или же убить невиновного. И все же я пусть и по мелочи, использовала умения, что успела передать мне бабушка, как например сегодня утром.
Когда у тебя мало силы, ты используешь все инструменты, что у тебя есть, чтобы добиться желаемого.
– И все же ты не ответила на мой вопрос, – мягко сказал Рихтер. – Рената, тебе нужна моя помощь?
– Нет. С чего бы? – я с притворным равнодушием пожала плечами. Историю появления Лучиано на свет я точно не собиралась рассказывать, поэтому и обсуждать угрозы Нери не имело смысла. – Я рассказала всё, что знаю, Корбин. Нет причины больше меня обхаживать. Гораздо лучше тебе поможет Нери, или любой из старых магов, которые помнят те времена. Я лишь провинциальная целительница. И ваше внимание... может доставить мне лишь одних проблем.
Рихтер должен был разозлиться на меня. Какая-то слабая магичка упрекает его в назойливости. Или же, хотя это менее вероятно, понять, почему я столь осторожна. Зря что ли я столько распиналась обо всём этом?
Но уж точно я не ожидала, что он развернет меня к себе и попытается поцеловать. Его губы почти коснулись моих, когда я просто вскочила.
– Что вы творите, сеньор?!
Глава 28. Он запутался
Щекотать самолюбие девицы полезнее, нежели играть у ней на нервах.
К.Прутков
Корбин Рихтер.
– Что вы творите, сеньор?! – с полным непониманием и ужасом в глазах спросила Рената, будто Корбин только что на её глазах попытался напасть на человека и съесть его заживо.