Запретные сказки
Шрифт:
Он поднял хвост, смотрит и говорит:
— А что с ней делать-то? Теперь бы ее еть да еть, да хуя-то нет!
Как услышала она эти речи, так тут же и уссалась от радости и говорит себе:
— Вот господь дает мне жениха за мою простоту!
Пришла домой, села в задний угол и надула губы.
Стали все за обед садиться, зовут ее, а она сердито отвечает:
— Не хочу!
— Поди, Дунюшка! — говорит мать, — или о чем раздумалась? Скажи-ка мне.
И отец говорит:
— Ну, что губы-то надула?
А у девки одно в голове, как бы выйти замуж за безмудого Ивана.
— Не хочу, — говорит, — ни за кого; хочу только за Ивана.
— Что ты, дурища, взбесилась али с ума спятила? Ты с ним по миру находишься!
— Знать, моя судьба такая! Не отдадите — пойду утоплюсь, не то удавлюсь.
Что будешь делать? Прежде старик и на глаза не принимал этого бедняка Ивана, а тут сам пошел набиваться со своею дочерью. Приходит, а Иван сидит да чинит старый лапоть.
— Здорово, Иванушка!
— Здорово, старик!
— Что поделываешь?
— Хочу лапти поплести.
— Лапти? Ходил бы в новых сапогах.
— Я на лыки-то насилу набрал пятнадцать копеек; куда уж тут сапоги?
— А что ж ты, Ваня, не женишься?
— Да кто за меня отдаст девку-то?
— Хочешь, я отдам.
Ну и договорились; в ту же пору обвенчали, отпировали, и повели молодых в клеть и уложили спать. Тут дело ясное; пронял Ванька молодую до крови, ну да и дорога-то была туда!
— Эх, я дура глупая! — подумала Дунька. — Что яи наделала? Все равно натерпелась страху, выйти бы мне за богатого! Да где он кляп-то взял? Дай спрошу у него. — И спросила-таки: — Послушай, Иванушка! Где ты хуй-то взял?
— У дяди на одну ночь занял.
— Ах, голубчик, попроси у него еще хоть на одну ночку.
Пришла и другая ночь; она опять говорит:
— Ах, голубчик, спроси у дяди, не продаст ли тебе хуя совсем? Да торгуй хорошенько.
— Пожалуй, поторговаться можно.
Пошел к дяде, сговорился с ним заодно и приходит домой.
— Ну что?
— Да что говорить! С ним не столкуешься; 300 рублей заломил, эдак не укупишь; где я денег-то возьму?
— Ну, сходи, попроси взаймы еще на одну ночку; а завтра я у батюшки выпрошу денег — и совсем купим.
— Нет уж, иди сама проси, а мне, право, совестно!
Пошла она к дяде, входит в избу, помолилась Богу и поклонилась.
— Здравствуй, дядюшка!
— Добро пожаловать! Что хорошего скажешь?
— Да что, дядюшка, стыдно сказать, а грех утаить; одолжите Ивану на одну ночь хуйка вашего.
Дядя задумался, повесил голову и сказал:
— Дать можно, да чужой хуй беречь надо.
— Будем беречь, дядюшка, вот те крест! А завтра непременно совсем у тебя его купим.
— Ну, присылай Ивана!
Тут она кланялась ему до земли и ушла домой. А на другой день пошла к отцу, выпросила 300 рублей и купила она себе важный кляп.
СТЫДЛИВАЯ БАРЫНЯ
Была-жила молодая барыня, много перебывало у нее лакеев, и все казались ей похабными, и она прогоняла их от себя. Вот один молодец и сказал:
— Дай-ка я пойду к ней наймусь!
Пришел наниматься.
— Смотри, голубчик, — говорит барыня, — я не пожалею денег, только с тем условием, чтоб ты не говорил ничего похабного.
— Как можно говорить похабное!
В одно время поехала барыня в свое имение, стала подъезжать к деревне, смотрит: ходит стадо свиней, и один боров влез на свинью. И так он усердно работал, что изо рта пена клубом валит. Барыня и спрашивает лакея:
— Послушай!
— Чего изволите, сударыня?
— Что это такое?
Лакей был не промах.
— А это, — говорит, — вот что: под низом, должно быть, какая-нибудь родня — сестра или тетка, а наверху-то брат или племянник; он крепко нездоров, вот она и тащит его домой на себе.
— Да, да, это точно так, — сказала барыня и засмеялась.
Ехали-ехали, ходит другое стадо, и один бык влез на корову.
— Ну, а это что такое? — спросила барыня.
— А это вот что: у коровы-то сила плохая, и прокормиться не сможет, кругом себя корм объела и траву общипала, вот бык и попихивает ее на свежую травку.
Барыня опять засмеялась:
— Это точно так!
Ехали-ехали, ходит табун лошадей, и один жеребец влез на кобылу.
— А это что такое?
— А вон, сударыня, изволите видеть, за лесом-то дым, должно быть, горит что-нибудь; так жеребец и влез на кобылу пожар поглядеть.
— Да, да, это правда, — сказала барыня, а сама-то смеется, так и заливается.
Опять ехали-ехали и приехали к реке. Барыня и вздумала купаться, велела остановиться и начала раздеваться, да и полезла в воду. А лакей стоит да смотрит.
— Если хочешь со мною купаться — раздевайся скорее.
Лакей разделся и полез купаться. Она увидала у него тот инструмент, которым делают живых людей, затряслась от радости и стала спрашивать:
— Посмотри, что это у меня? — а сама на дыру показывает.
— Это колодезь, — говорит лакей.
— Да, это правда! А у тебя это что такое висит?
— Это конь называется.
— А что, он у тебя пьет?
— Пьет, сударыня; нельзя ли попоить в вашем колодезе?
— Ну, пусти его, да чтоб он сверху напился, а глубоко его не пускай!
Лакей пустил своего коня к барыне и стал ее раззадоривать. Стало ее разбирать, стала она приказывать:
— Пускай его дальше, пускай его дальше, чтоб хорошенько напился.
Вот тут-то он натешился: насилу оба из воды вылезли.