Запретный босс
Шрифт:
Вера Славы в тайные письмена революционной эпохи* была довольно непоколебимой. Такой навет ему только Дина в уши могла напеть, и я задал ему резонный вопрос:
— Каким образом письмо оказалось у Ольшанской?
— Вроде Дина Алексеевна заподозрила, что кто-то из сотрудников питерского филиала дёрнул у неё файлы, и она устроила осмотр их рабочих мест, — Баженов засмеялся над изобретательностью Ольшанской.
— Даже так? И кто ей позволил это делать? — холодным тоном осведомился у безопасника. Моя жёсткость мгновенно усмирила Славино веселье.
Каждый из
— Ко мне Дина Алексеевна по данному поводу не обращалась; к тебе, как вижу, тоже. Может, Артур ей разрешил?
Негромкий стук в дверь — всего три раза — заставил Баженова отложить догадки об обоснованности самоуправства Ольшанской до лучших времён. Сплошные предположения, кто и кому что разрешил, уже не имели значения. Выдалась возможность узнать у неё лично. Легка на помине — она собственной персоной пожаловала в выходной день в «НовикомСофт». Динину манеру извещать о своём прибытии ни с чьей невозможно было спутать.
— Не помешала вам? — стройный силуэт в обтягивающем коротком платье из чёрной кожи с тонкими бретелями, вплыл в кабинет. Губы Ольшанской расплылись в наигранной улыбке, глаза горели злостью. — Добрый день, Кирилл Константинович!
Уз её уст нарочито подчёркнутое деловое приветствие выплеснулось, словно струя яда черношеей кобры*. Ольшанская по сей день рвала и метала из-за предстоящего увольнения, что дала понять, но порадовать её было нечем. Принятое в отношении неё решение всё также не подлежало пересмотру, хоть сто раз бы Дина напряглась выслужиться перед Баженовым и мной.
— Присаживайся, Дина Алексеевна, — проигнорировал взгляд Мегеры, указал ей жестом на стул и обратился к Баженову: — Слава, оставь нас. Когда проведёшь свой эксперимент, дай знать, что там.
— Обязательно.
Баженов припрятал конверт в папку, но, прежде чем ушёл, получил ещё одно распоряжение:
— Когда задержат кого-нибудь из оставшихся энтузиастов, сообщи. Я тоже хочу присутствовать при вашем разговоре. Что касается твоей просьбы насчёт моего разрешения, — я имел ввиду Валерию и Баженов сразу же это понял, — не вижу в этом никакой необходимости.
— Как скажешь. — Слава не обрадовался, но мне было пофиг. Не докладывать же ему о своих отношениях с Лерой и о его глубоком заблуждении на её счёт.
Дина же сложила руки на столе, как ученица, и терпеливо дожидалась, когда Баженов уйдёт. Приступать общаться с ней на какую-либо тему я не спешил. Внимательно наблюдал за Ольшанской, откинувшись на спинку кресла. Она готовилась к встрече, так что кампания во «вражеский тыл*» являлась запланированным мероприятием.
— Так и будешь молчать, Кирилл Константинович? — неуверенно спросила Ольшанская. Редкое явление. Она не выдержала прямого взгляда и тишины.
— Ждал твоей тирады.
Чрезмерная общительность, а также фраза «за словом в карман не полезет», имели прямое отношение к характеру Дины и её растерянность после оказанного внимания — к чему она постоянно стремилась — даже чем-то забавляла.
— Смеёшься? А мне не до шуточек, Кирилл! — озабоченность, появившаяся на её лице, выглядела убедительной. — Раз ты в Москве, то уже в курсе, что у нас здесь случилось?
Кивнул ей.
— И что ты собираешься предпринять?
— Многое из моих действий тебя не касается, — отрезал, и её любопытство на порядок уменьшилось. Дина заморгала, чувство неудобства, что она испытывала в данную минуту, было слишком очевидным. — Лучше объясни, каким образом у тебя оказался конверт Валерии?
— Ах, это? В субботу я работала и задержалась в офисе, подготавливала акт передачи договоров и прочих бумаг для будущего приемника, ну и совершенно закопалась в списке. Часов в десять пошла на кухню за кофе, а когда вернулась за рабочий стол, обнаружила, что моя папка с электронными файлами открыта. Я думала, что случайно по запаре сама открыла документы, хотела их закрыть, но ничего не смогла сделать. Кто-то подключился к общему сетевому диску компании и нагло копировал файлы. — История Дины обескуражила. Получается, что бравые хакеры начали свою деятельность на час раньше предполагаемого Баженовым времени. Ольшанская первая это увидела и смолчала? — Скопировали абсолютно все данные филиала: сведения о наших заказчиках, договора и коммерческие предложения по последним разработкам.
— И ты от шока до сегодняшнего утра молчала? — огромных усилий стоило сдерживать закипающую ярость. Где не надо, Ольшанская вперёд всех бежала, а в этом форс-мажоре она в анабиоз получается, впала.
— Пыталась сначала разобраться сама, что происходит. Я подумала, что это кто-то из своих творит и…
— Пошла обшаривать рабочие места сотрудников?! — гаркнул на неё. — Вместо того, чтобы звонить службе безопасности? Дина, неужели ты считала, что увидишь редкий феномен в виде присутствия в офисе кого-то из команды в выходной день или поймаешь за руку невидимку?
— Ничего я не думала! Просто от испуга прошлась по кабинетам и обнаружила то, что обнаружила. Ящик в её столе не был плотно закрыт, — стала оправдываться Ольшанская. — Я заметила конверт и просто достала его. Пустая бумажка и конверт без обратного адреса показались мне странными.
— С чего вдруг? Твоя личная антипатия к Валерии навела на подозрения?
В чём-то и я был согласен, что письмо без адреса отправителя, не есть нормальное явление, но то, что Дина залезла в чужой стол, переходило все дозволенные границы.
— Ты же знаешь, что я душой болею за нашу компанию, Кирилл.
— Это не повод брать чужие вещи!
На самом деле Дина болела душой только за себя, а примчалась сюда в надежде на сохранение доходного рабочего места. Ничего нового в её поступке, никакой благородной цели. Вся её услужливость — последняя соломинка для утопающего, за которую она отчаянно хваталась.
— Ну не могла я оставить этот конверт без внимания и поэтому приехала к Баженову… — от её заверений больше прежнего кипел гнев. Ольшанская говорила что-то дальше, я же писал сообщение офис-менеджеру Анне.