Запретный плод
Шрифт:
– Обри мертв. Он тебя больше не обидит.
– Мертв? – Он осмотрел свое тело, будто только что его увидел. – Обри меня убил.
Я кивнула:
– Да, Филипп.
– Я боюсь.
Я
– Анита!
– Тише, тише. Все хорошо, все хорошо.
– Ты хочешь положить меня обратно? – Он отодвинулся, чтобы видеть мое лицо.
– Да, – сказала я.
– Я не хочу умирать.
– Ты уже умер.
Он посмотрел на руки, сжал пальцы.
– Умер? – шепнул он. – Умер? – И лег на свежевскопанную землю. – Положи меня обратно, – попросил он.
И я положила.
К концу его глаза закрылись, лицо обмякло и стало мертвым. Он втянулся в могилу, и его больше не было.
Возле могилы Филиппа я упала на колени и зарыдала.
48
У Эдуарда оказался вывих плеча, перелом двух костей руки и укус вампира. Мне наложили четырнадцать швов. Мы оба выздоровели. Тело Филиппа перевезли на местное кладбище. Каждый раз, когда я там работаю, я прохожу мимо и здороваюсь, хотя знаю, что Филипп мертв и ему это все равно. Могилы нужны живым, а не мертвым. Они дают нам возможность думать о них, а не о том, что те, кого мы любили, гниют под землей. Мертвым безразличны красивые цветы и мраморные статуи.
Жан-Клод послал мне дюжину белейших роз на длинном стебле. К ним была приложена карточка: “Если вы правдиво ответили на вопрос, приходите танцевать со мной”. Я написала на обороте “Нет” и в дневное время сунула карточку под дверь “Запретного плода”. Меня привлекал Жан-Клод. Может быть, и до сих пор привлекает. И что из этого? Он думал, что это меняет положение вещей. Это не так. И чтобы об этом вспомнить, мне достаточно только посетить могилу Филиппа. Да, черт возьми, даже этого не нужно. Я знаю, кто я. Я – Истребительница, и я не встречаюсь с вампирами. Я их убиваю.