Запретный плод
Шрифт:
Я стал у погасшего камина, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами, а она села в кресло.
— Так, значит, ты уезжаешь? — внезапно и слишком тихо спросила Мелинда.
— Да, — кратко и холодно ответил я.
— И когда мы увидимся? — этот вопрос стал для меня ножом, а мой ответ просто вонзил его в мое и в ее сердца.
—
— Ты шутишь? — я едва мог услышать ее вопрос, настолько тихо она его задала.
— Мелинда, только без слез и истерик, — нужно идти до конца.
— Ты меня бросаешь? — сколько боли чувствовалось в ее голосе, мое сердце просто разрывалось на куски.
— Да, — на выдохе отвечаю я.
— Почему?
— Потому, что наша связь — ошибка. Ее не должно существовать, — я посмотрел на нее самым отрешенным и бесстрастным взглядом, на который был только способен в эту минуту.
— Она уже существует, — Мелинда пыталась оставаться спокойной, и пока ей это удавалось.
— Верно, и с этим нужно что-то делать, — я принялся расхаживать по комнате.
— И что же?
— Мелинда, ты еще ребенок и многое не понимаешь. Я уеду и забуду о тебе, ты должна поступить так же. В такой способ наша связь исчезнет.
— Ребенок? — Мелинда начала злиться, и я ее прекрасно понимал. — То есть, теперь я стала ребенком. А когда ты меня трахал, об этом даже не вспоминал.
От услышанного я тут же пришел в бешенство. Трахнул?! То есть, наша близость была всего лишь трахом?! Я резко подхожу к Мелинде и, уперев кулаки в подлокотники кресла, склоняюсь ближе к ее лицу. Гнев перемешался с желанием поцеловать эти пленительные губы, которые так неумело отвечали на мои ласки, но я сдержался, ведь сила моей ярости преобладала над желанием.
— Трахают только шлюх, — прошипел я. — Ты не такая, и никогда не будешь такой, ясно?
— Почему ты меня бросаешь?
Я быстро выпрямился и отвел свой стыдливый взгляд куда-то в сторону — я не мог просто смотреть ей в глаза.
— Так нужно, — кратко отвечаю я, понимая, что выставляю себя полнейшей сволочью.
— Нужно? Кому? — Мелинда смотрела на меня с какой-то надеждой в глазах, а что я? Я — монстр.
— Мне, — я смотрю на нее взглядом, который заставляет мою душу, что хранится в Мелинде, содрогнуться.
Она лишь облизывает свои пересохшие губы и первые несколько секунд ничего не говорит.
— Что же, в таком случае, всё меняется. Скажи, а давно ты начал думать об этом, или, возможно, всё было запланировано с самого начала?
Я посмотрел на свои наручные часы, которые она мне подарила. Этот подарок всегда будет мне напоминать о ней. Теперь это всё, что меня связывает с моей девочкой.
— Это решение пришло ко мне внезапно, — всё так же резко отвечаю я.
— Я совершенно тебя не узнаю.
— Просто ты никогда меня не знала, — моих губ касается ироничная улыбка. — Конечно, я понимаю, каково тебе сейчас, но, пойми, в будущем ты будешь мне благодарна, — я буквально выдавливал из себя эти отвратительные слова.
— Да, несомненно, я буду благодарна за то, что ты научил меня ненавидеть людей, — она всё это сказала с большой долей сарказма.
— Не нужно так говорить. Я — не все. И не стоит судить людей только по мне.
— Знаешь, я не понимаю, почему ты себя так ведешь, но я не верю ни одному твоему слову.
Мелинда слишком хорошо меня узнала за этот период, ровно, как и я ее. Но это уже ничего не изменит, я обязан держать оборону, и пусть она в дальнейшем меня убьет.
— Мелинда, я тебя не люблю, чего ты еще хочешь? Не веришь? Не верь! Я просто уезжаю, навсегда, что не понятно? — эта наглая ложь привела меня же в жуткое и болезненное раздражение — я одернул края своего пиджака.
Она медленно поднимается с кресла, я четко вижу каждое ее движение. Затем Мелинда подходит ко мне, и это сокращение расстояния между нами может всё разрушить.
Ее тоненькая ручка поднимается вверх и больно бьет меня по щеке. Я не ожидал подобного, но так мне и надо. Горячая волна боли мгновенно растекается по моему лицу, но это пустяк. Сейчас в моей душе, в моем сердце идет такая война, боль которой просто невозможно передать или описать, ее нужно лишь почувствовать.
— Не хочу тебя никогда больше видеть. Да, наша связь — ошибка, — больше не говоря ни слова, она уходит прочь из моего дома... Из моей жизни.
Слышу громкий стук двери и еще несколько долгих мгновений стою абсолютно неподвижно, словно громом пораженный. Когда боль от пощечины проходит, я чувствую, как по моему лицу скользят слезы.
Кто сочтет меня нормальным? Я собственными руками погубил свое счастье. Она никогда ко мне не вернется, я бы не вернулся. Я просто вычеркнул ее из своей жизни, выбросил, как ненужную вещь.