Запретный соблазн для Демона
Шрифт:
– Да как я могу испортить…
– Надеюсь, ты не спала с этим голодранцем! Иначе обещаю, ты неделю не сможешь сидеть! А конюшни станут твоим домом! Отвечай, дармоедка, ты спала с ним?
Оливия ушам не верила. Как у мачехи язык повернулся спрашивать такое? И как она вообще могла подумать, что Оливия согласится делать это с Бройном?!
Выпучившись на госпожу Стеллу, она перепугано помотала головой и выговорила:
– Нет…
Взгляд мачехи остался таким же суровым, но голос немного смягчился.
– Уверена? Он трогал где-нибудь тебя? В местах,
Перед глазами Оливии промелькнула похотливая (наверное, именно такой она и была) ухмылка Бройна, а кожа неприятно зазудела, помня его грубые и гадкие прикосновения. Сказать мачехе, что он едва не стянул с нее трусики? Этому она точно не обрадуется. Но, кажется, ничего действительно непоправимого он сделать не успел.
Поэтому Оливия сказала, качая головой:
– Нет… я спаслась.
– Спаслась она, - фыркнула мачеха явно с облегчением. – Слава Светлой богине, что она даровала тебе хоть немного ума. Я берегла тебя не для того, чтобы ты в один прекрасный момент спуталась с вонючим рыбаком.
– Я бы не стала, - поражаясь тому, что о ней вообще могли такое подумать, отозвалась Оливия, наскоро замешивая тесто.
– Вот и прекрасно, - демонстрируя, что заканчивает выволочку, сказала мачеха.
– Подашь пирог через полчаса. И постарайся соблюдать приличия. У нас очень важный гость.
С этими словами госпожа Стелла удалилась, а Оливия осталась на кухне в одиночку воевать с жидким тестом. Она торопилась, присыпала его пыльцой фей. Ее сердце колотилось, на секунду Оливия подумала, что госпожа Стелла все-таки печется о чести и благополучии своей падчерицы, если так забеспокоилась, когда узнала о Бройне.
Может все-таки не такая она и черствая. Может она поможет ей найти достойного мужа, как своей родной дочери? И все усилия, все труды будут, наконец, вознаграждены? А Бройн останется просто страшным сном?
За раздумьями полчаса пролетели, как один миг, Оливия едва успела вынуть пирог из печи, когда под потолком замигала магическая сфера – сигнал того, что ее требуют в гостиную.
Быстро нарезав пирог и присыпав его сахарной пудрой, Оливия наскоро глянула в зеркало. Восхитительный и невероятный в своем пугающем великолепии демон сказал, что она красивая. Может это правда? Может тонкая талия, высокая грудь и широкие бедра – это хорошо? А маленький нос, светлые волосы до пояса и голубые глаза – признак благородства?
От мачехи ведь она слышала только «белобрысая», «коза» и «рыбоглазая».
Магическая сфера замигала настойчивей, Оливия быстро оправила юбки, стряхнула с них муку, откинула волосы за спину. Может демон и признал ее красивой, но заставлять ждать мачеху занятие рискованное.
Схватив поднос с кусочками пирога, чашками и чайничком, она поспешила через коридор в гостиную. Ради кого, интересно, госпожа Стелла так расшаркивается? Оливия вообще не помнила, чтобы та интересовалась кем-то кроме себя. А тут и пирог, и почести.
Но когда она завернула за поворот и вошла в гостиную, поднос чуть не выпал из рук.
Демон.
Тот самый демон, который
Что он тут делает?! Откуда? Высокопоставленный гость, которого ижидала мачеха – демон?!
Оливию затрясло, от всепоглощающего, вязкого, как патока, взгляда она медленно стала проваливаться неведомо куда. Сердце забилось быстро, как у птички. Кажется, он тоже не ожидал ее увидеть здесь, и на невозмутимом идеальном лице скользнуло что-то вроде… сожаления?
Почему он так смотрит? Демон сожалеет, что второй раз за день встретил ее? Что ж, вполне закономерно. Чего она ожидала? Простой падчерице звезд с неба хватать не стоит. Но почему так бьется сердце? Почему так тепло в животе, в самом низу? Откуда эти ощущения?
Мамочки, что вообще здесь творится?
Из ступора Оливию вывел искусственно елейны голос мачехи.
– Поставь поднос туда, - велела она, указывая на кофейный столик прямо перед ногами демона.
Так близко? Она должна подойти к нему так близко?
От этой мысли пульс участился еще сильнее, а мысли рассыпались, как фигурка из сахара. Светлая богиня, он ведь продолжает на нее смотреть, этот взгляд почти осязаем, почти как прикосновение. Она чувствует, как он скользит по ней, изучающе, бесстыдно. Вот касается ее шеи, сползает к ключицам, теперь грудь…
Мамочки… Что с ней такое?!
Такое с Оливией происходило впервые и понять, что это она не могла. Ничего похожего кухарки не описывали, только хихикали и говорили о каких-то не совсем понятных ей действиях. Нет, это явно что-то другое. Но что? Почему у нее внутри все дрожит, а колени стали ватными и норовят подкоситься?
– Оливия? – поторопила ее мачеха. – С тобой все в порядке?
– М… - промычала она в ответ. А что ответить, когда язык прилип к небу, а все слова разом забылись?
Чувствуя, как по всему ее телу носятся мурашки, Оливия кое-как приблизилась к кофейному столику и наклонилась, ставя поднос. Что-то заставило ее поднять голову и тут же чеки залило теплом – демон смотрел ей в вырез. Он даже не пытался это скрыть или сделать вид, что глянул туда случайно. Нет, он нарочно заглядывал в него, будто ощупывал, прикасался, Оливия буквально чувствовала это. И тепло внизу живота от этого становилось только сильнее.
Она сама не поняла, где нашла силы выпрямиться и отшагнуть. Но далеко уйти не успела – демон заговорил, и Оливия утонула в бархатном звуке его голоса.
– Мисис Грин, вы же понимаете, что та сумма, которую вы предложили в качестве дара императору, не слишком значительна, чтобы он внес вас в число тех, кого упомянул бы в благодарственном свитке.
Замерев и боясь пошевелиться, Оливия слушала. Благодарственные свитки император составлял раз в четыре года, и все, кто в него попадал, получали магическиеартефакты. А зная тягу мачехи к сохранению молодости, не трудно догадаться, какой артефакт ей хочется заполучить.