Зараза 3: Королева
Шрифт:
Рваные пакеты, фантики – если камаджоры сами все это устроили, то на них напал нехилый жор.
– М-да, жор – камаджор, надо было узнать, почему вас так назвали-то? – я поворошил пакеты, пытаясь найти хоть что-нибудь целое, – Ага… Что не съем, то понадкусываю.
Запасная канистра была на месте, а также две «мосинки», которым ни Дедушка Лу, ни Али толком не пользовались.
Я вернулся к капоту, осмотреть новую вмятину с красным пятном. Заметил кусочек кожи и несколько прилипших волос, будто кого-то неплохо так припечатали лбом. А еще на глаза попалось копье Али.
И только я сделал шаг и уже начал наклоняться, чтобы достать копье, меня опять накрыло побочкой. На мгновение мигнула картинка перед глазами, и звук пропал в ушах, и сразу же все усилилось в разы. Ощущение, будто меня перезагрузило.
Зрение изменилось. Как от очков с желтыми фильтрами, отсекая лучи синей части спектра, что-то меняя в контрасте и делая солнечный лес намного четче. Слух усилился. Шелест маленького дротика, выпущенного мне в голову из зарослей, сработал, как предупредительный свист. По телу пробежала едва заметная судорога, сладкая, как от утренних потягушек, да и бодряк пришел, как от сна на свежем воздухе.
Я уклонился.
Не то чтобы время замедлилось, или я стал супербыстрым, но все произошло слишком легко. Вот такая побочка мне нравится! Перезагрузка дала динамику – быстрый взгляд на заросли, четкие сфокусированные отметки угрозы, моментальные команды телу и даже предвосхищающая реакция мышц.
Я уклонился от семи дротиков. Хотя так и подмывало переловить их и метнуть обратно – чувствовал, что легко с этим справлюсь. Семь коротких, скупых полутанцевальных движений, а я не только увернулся от обстрела и сместился за кузов, но и срисовал всех стрелков.
Коренные чудные жители, только совсем древние. Голые тела, размалеванные белой краской, но не в виде узоров, как у камаджоров, а целиком отдельные части. Белая ровная маска на лице, делала их похожими на призраков. Краской, потрескавшейся от жары или от времени, они прикрыли и ноги – от щиколоток до колен. Одеты, как туземцы, которые любят за деньги фотографироваться с туристами – длинная юбка из высохшего тростника и такие же соломенные рюшечки вокруг щиколоток. Половина с голыми торсами, другая в вязаных жилетках с узорами, а-ля наскальная живопись.
Довольно крупные, поджарые, а самый здоровый выделялся еще и окровавленной повязкой вокруг головы, частично скрывающей один глаз. Показалось, что из глазницы что-то торчало, но мужик даже этого не замечал, только гаркнул что-то и на меня бросилась вся толпа.
Высоко задирая ноги, беломордые перескакивали через кусты, улюлюкали и, грозя в воздухе длинными острыми палками, бросились к «дефендеру». Я продолжил свой танец, высунулся со стороны кузова, выстрелил, увернулся от брошенного копья. Перезарядился и появился над капотом, выстрелил, ушел в сторону водительской двери, одновременно, подцепив штыком парня, летящего в прыжке через капот.
Запрыгнул в кабину, щелкнул пимпочку блокировки пассажирской двери, перед носом одноглазого, вооруженного ножом и уже тянущегося к ручке двери, а по водительской, наоборот, долбанул ногами. Отбросил аборигена и сломал ему копье, которое он пытался
Приложился о руль и довольно больно налетел на ручку переключения передач, но сразу же перекрутился, уворачиваясь от копья, которое со страшной гримасой на лице впихивал туземец в окно. Схватил его и дернул на себя. Чуть не задохнулся от облака белой пыли, которое слетело с треснувшей морды. Удар по передней стойке получился настолько сильным, что парню раздробило скулу, а металл со скрипом прогнулся. Пока парень с разбитой головой оседал на землю, я рыбкой выпрыгнул через лобовое стекло, кувырком скатился с капота и стал отходить от «дефендера», пугая «мосинкой» оставшихся на ногах аборигенов.
На меня, размахивая оружием, надвигались трое: одноглазый с двумя короткими ножами и два явно потерявших уверенность молодых парня, державших копья на вытянутых руках. Одноглазый прятался за спинами, что-то постоянно бубнил и жестами подталкивал остальных вперед.
– Мужики, может, договоримся? – я примирительно поднял руки, прикидывая, как мне лучше разобраться с тремя бойцами одним оставшимся патроном, – Ты же колдун? У меня связи есть, я тут много уже колдунов знаю, а?
Парни замерли, а одноглазый заорал совсем уж что-то страшное, полоснул себя ножом по лбу и стал брызгать кровью на спины и лица обернувшихся бойцов, затянув истошную молитву.
– Какие мы обидчивые, фу, таким быть, – я выстрелил, целясь в окровавленную повязку одноглазого, а то либо демона призовет, либо зомбаков накличет.
С такого расстояния мужика аж опрокинуло, только босые пятки в воздух взметнулись. Напарники колдуна среагировали по-разному – то что покрупней, с небольшим пузиком, развернулся и поскакал в лес, а второй заорал и, замахиваясь копьем, бросился на меня.
Копьем он орудовал шустро. Сначала попробовав атаковать меня с дальней дистанции, но быстро перехватил древко ближе к наконечнику, пытаясь перейти в ближний бой. Я отбивался прикладом и сам контратаковал штыком. Элегантности моему копью, конечно, недоставало, но я брал грубой силой. Побочка ли это, адреналин, радость битвы и скорой победы, но меня распирало. Что радовало, но и злило, как раз оттого, что радовало.
Несколько блоков, уворотов и контратак, а потом пара результативных ударов и даже изолента уже не спасет приклад, но зато туземца вообще уже никто и ничего не спасет.
Я осмотрел поле боя. Четыре трупа, один тяжелораненый и один до сих пор без сознания. С белыми мордами они для меня, как китайцы, все на одно лицо, но без сознания точно тот, которого я вырубил о стойку, а с пробитым животом, парень, что пытался сунуться в кузов. Беглеца не видно, только отчетливый след прореженных зарослей.