"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Что же делать? – в отчаянии спросил демон.
Я покачал головой. Для меня происходящее было не меньшей загадкой. Вскоре тело Создателя обмякло. Я попытался нащупать пульс, но ничего не нашел. В это трудно было поверить: великий Драктон Белоу, Создатель Отличного Города, был мертв. Пустые глаза неподвижно глядели в потолок, рот был разинут, руки лежали на груди.
– Ну как? – со слезами в голосе спросил Мисрикс.
Нелепая случайность спасла мне жизнь, но при виде убитого горем демона я не в силах был ликовать. Поднявшись, я отошел от тела.
–
Я вернулся и опустился на колени.
– Вон там, – демон указал кончиком когтя. Оттянув подбородок Белоу вниз, чтобы открыть рот еще шире, я нагнулся и заглянул в темноту за языком. Там действительно что-то виднелось – как будто какой-то лоскуток ткани. Мисрикс подвинулся, чтобы заглянуть через мое плечо, и в свете, который он до этого загораживал, мелькнуло что-то зеленое. Я машинально сунул руку в карман – там было пусто.
Отстранив меня, Мисрикс когтями, словно пинцетом, ухватился за край лоскута и потянул. Словно в цирковом фокусе, длинным зеленым языком наружу вылезла вуаль. Я не верил своим глазам. Разворачивая ткань, демон разрыдался.
– Не понимаю… – всхлипнул он, набрасывая вуаль на лицо Белоу, чтобы прикрыть жуткую гримасу.
Вот оно и случилось – мое чудо. Съев белый плод, я все ждал, что со мной случится нечто необычное и даже решил, что, возможно, это мои приключения на Меморанде. Но нет, чудо свершилось в реальном мире. Думаю, не без участия Анотины.
Мисрикс снял с шеи цепочку со свистком и отдал мне.
– Иди, – приказал он. – Повозка у входа. Там столько чистой красоты, что хватит вылечить тысячу Вено. Спасай своих людей.
– Поедем со мной, – предложил я. – Я помогу тебе стать там своим.
– Я не могу уйти сейчас, – ответил демон. Потом сорвал с носа очки, бросил на пол и растоптал копытом.
Я хотел было снова попросить его составить мне компанию, но Мисрикс отвернулся и прорычал:
– Убирайся!
В дверях я оглянулся. Стоя на коленях у тела Белоу, демон обхватил его лапами и приник рогами к его груди. Потом расправились широкие крылья и скрыли от меня обоих.
Мне потребовалось немало времени, чтобы выбраться из лабиринта Министерства Знаний. На коридор, ведущий к выходу, я набрел совершенно случайно. На улице стояла повозка, груженная ящиками с чистой красотой и запряженная парой лошадей. Я взобрался на козлы и взял вожжи. От этих коней оказалось побольше проку, чем от Квисмала. Стоило мне тронуть поводья, как они тут же сорвались с места. Они мчали меня по городу, аккуратно огибая валуны и разрушенные здания, безошибочно находя дорогу, по которой могла проехать повозка. Минут через пятнадцать мы уже проскочили сквозь дыру в городской стене – там, где от каменной кладки ничего не осталось.
Широкие устойчивые колеса были будто специально созданы для путешествий по кочкам и рытвинам, а лошади оказались не только смышлеными, но к тому же сильными и резвыми. Оказавшись на открытом месте, они пустились во весь опор, а я поклялся, что пересекаю
31
Это я запустил змею в рай. В ящиках не оказалось шприцев, так что мне пришлось рассчитывать дозы приблизительно и вводить красоту через рот – две капли концентрата взрослым и по одной – детям. Как и в случае с Белоу, результаты оказались впечатляющими. Каких-то пару часов – и жертвы сонной болезни уже были на ногах. К заходу солнца я вырвал из лап смерти стольких, что мне уже казалось, будто воздаваемые мне почести заслужены. Вено охватило ликование, в котором смешались восторг воскрешения и наркотическая эйфория.
Закапывая красоту жертвам сонной болезни, я предупреждал членов их семей о том, что чистая красота – сильнодействующий наркотик, и у их близких могут случиться галлюцинации. Однако людям такая цена за исцеление казалась ничтожной. Мне следовало просветить их и насчет мгновенного привыкания, но я не смог. Не забыл, не постеснялся – а просто не в силах был взять на себя ответственность за трагедию, которая, я знал, непременно произойдет.
Я истратил меньше ящика красоты (в повозке их было тридцать) и поздно вечером завершил свой обход кружкой дикого эля, распитой на берегу реки в компании с Дженсеном, Роном, их женами и другими соседями. Ночь была прохладной, и запах чистого воздуха и прозрачной воды казался удивительно свежим после затхлой атмосферы городских развалин. Какой-то карапуз вручил мне голубую бумажку, оказавшуюся благодарственным письмом от всего поселения, спешно нацарапанным по этому случаю.
Потом Дженсен утихомирил остальных и заявил:
– Клэй, мы ждем не дождемся послушать про твое путешествие.
Я отмахнулся, сказав, что разговоры помешают мне напиться.
– Ну же! – подхватил кто-то еще. – Мы хотим знать.
– А Белоу еще жив? – поинтересовалась Семла Худ.
– Он умер, – отозвался я.
Это сообщение вызвало взрыв всеобщего ликования, которое меня почему-то расстроило. Потребовали подробностей, и тут я не выдержал и разрыдался. Все вокруг затихли и отвели взгляд, не желая меня смущать. Вскоре беседа вокруг костра возобновилась, и, к моему великому облегчению, я перестал быть центром внимания.
Жена Милли Мака, Доротея, сказала своей соседке:
– Никогда мне не было так хорошо, как когда я проснулась. А потом случилась чудная вещь: на стене в спальне я увидела лицо. Это был мой брат, а ведь его завалило во время взрывов в Городе. И что еще чудеснее – я разговаривала с ним!
За этим признанием последовали другие – все как один связанные с наркотическими галлюцинациями. Большинство видений оказалось из разряда приятных. Так она и действует, красота: поначалу показывает то, о чем мечтаешь, но как только окажешься в ее когтях – свободы воли уже не видать.