"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Эскаргот отвязал лодку и, бросив канат на нос, столкнул ее в воду, а потом запрыгнул в нее и выгреб из-под моста, покачиваясь на маленьких темных волнах, которые бежали к берегу, чтобы со вздохом откатиться обратно. Привезти обратно плату до утра представлялось делом затруднительным, но Эскарготу не следовало забывать о своих принципах. Он найдет что-нибудь равноценное, даже более ценное. Возможно, глаз желейной рыбы из коллекции капитана Перри – и китовый глаз в придачу. Владелец лодки получит в свою собственность глаза самой большой и самой маленькой рыб в море. Он сможет оставить опасный
Через день Эскаргот опять греб вдоль берега, направляясь на север, к городу. На дне лодки стояла большая корзина с лилейными водорослями, прикрытыми мокрыми тряпками. Если человеку нужны свежие водоросли, он получит именно свежие водоросли, и по вполне приемлемой цене. Путешествие на морское дно оказалось делом более простым, чем Эскаргот предполагал.
Надеть резиновый скафандр со шлемом из раковины и аэратором оказалось проще простого, и единственный неприятный момент Эскаргот пережил, когда открыл затворы и стал наполнять маленькую шлюзовую камеру водой. Свинцовые подошвы башмаков словно намертво прилипли к полу, и ему оставалось только стоять на месте, глядя на темный океан, бурливший у колен. А что если шлем протечет? А что если изоляция на вороте негерметична? Он пожалел о том, что в спешке не додумался сначала надеть скафандр и – с целью проверки пригодности его – улечься в лохань, наполненную водой. Но для подобных мыслей было слишком поздно: внезапно почувствовав легкость во всем теле, Эскаргот шагнул в круглый люк и приземлился на морское дно, взбив фонтанчик песка.
Поначалу потоки воздуха под шлемом и давление холодной воды на резиновый скафандр назойливо напоминали Эскарготу о том, что от гибели в морской пучине его отделяет всего ничего. Но скафандр не протекал, и воздух – пусть сырой и слегка отдающий металлом – казался ничем не хуже любого другого воздуха. Эскаргот находился на глубине восьмидесяти футов, перед обширными зарослями лилейных водорослей, доходивших ему до плеч и мерно колыхавшихся в слабом подводном течении. Все краски вокруг, приглушенные под толщей воды, имели синий и фиолетовый оттенки, а на расстоянии, футах в ста от Эскаргота, просто сливались в сплошное тускло-зеленое поле.
Он мог набрать не одну бочку лилейных водорослей, но почти сразу решил, что это ни к чему. В конце концов, вот средства к существованию, которые здесь, на морском дне, ждут, чтобы их собрали и уложили в корзину. Если человеку в гостинице позарез нужны водоросли – ладно, Эскаргот окажет ему такую услугу, потратив на все про все полдня. Если вдруг выяснится, что это водоросли не той разновидности, которая требуется, ему не придется сокрушаться о том, что он собрал кучу бесполезной морской растительности единственно для того, чтобы выбросить ее за борт, когда она начнет тухнуть.
Возбуждение, неизменно овладевающее человеком, недавно вступившим на путь обогащения, подгоняло Эскаргота, идущего на веслах вдоль берега на север, к Городу-на-Заливе. Он немного опасался, что человек, у которого он выменял лодку, случайно заметит его и попытается оспорить сделку. Вероятно, лучше
Дела у него явно шли на поправку. Перед ним стояла корзина водорослей, которая в конце концов с таким же успехом могла бы быть корзиной денег. А торговец травами – неважно, как его там зовут, – тоже задолжал Эскарготу кучу золотых монет. Кто знает, какую прибыль сулит ему предстоящая сделка? Само собой, лилейные водоросли не единственный вид морской растительности, пользующийся повышенным спросом. Эскаргот немного поразмышлял над этим, вызывая в своем воображении все неисчислимые богатства, которые лежат на дне океана в ожидании, когда человек вроде него спустится в морские глубины и заберет их.
Потом он вдруг вспомнил о Лете, горящей на погребальном костре в Городе-на-Побережье, и настроение у него немного испортилось. Он знал – и знал уже целую неделю, – что потерпел фиаско в Городе-на-Побережье. Оставшиеся без ответа вопросы, неразгаданные тайны не давали Эскарготу покоя, словно он жил в доме с недостроенной стеной, и даже если сидел в кресле лицом к трем достроенным стенам, все равно время от времени, когда чуть поворачивал голову, видел краешком глаза неоштукатуренные стойки и балки незаконченной стены.
Дурацкая история с дядюшкой Хелстромом тревожила Эскаргота, и он понимал, что о ней лучше забыть. Но лучше ли? Почему-то он не мог забыть лицо Леты, которое с течением дней не стиралось в памяти, а, наоборот, становилось все отчетливее. Когда Эскаргот думал об этом, у него возникало ощущение, что он не оправдал чьих-то ожиданий и потерпел какую-то неудачу, хотя сам не понимал, в чем именно та заключалась; что в стремлении спасти свою шкуру он почти или совсем не задумался о том, что значила вся эта история. Однако она что-то да значила. Эскарготу просто не представилось возможности выяснить.
Он подплыл к берегу поблизости от скопления убогих лачуг, оставил лодку на песке среди полудюжины других и направился в город. В лавке лекарственных трав было темно. В витрине пылился все тот же хлам, и Эскарготу показалось, что лавка вообще никогда не освещается, что в нее никогда не заходят никакие посетители, кроме мышей и жуков. Он постучал в дверь, потом постучал еще. Он подергал дверную ручку, но она не поворачивалась.
Эскаргот вошел в соседнюю пивную, таща корзину с водорослями. Хозяин таверны сгорбившись сидел за стойкой, положив подбородок на руки. Он не возликовал при виде посетителя.
– Скажите, – обратился Эскаргот к мужчине, поставив корзину на стол, – когда открывается лавка лекарственных трав?
– По соседству?
– Да, по соседству.
– Через две недели.
– Простите?
– Через две недели. Он уехал из города по делам. Отправился вверх по реке за какими-то водорослями. Он должен вернуться через пару недель, но не советую вам ждать. В прошлый раз он опоздал на месяц. Ему без разницы. У него все равно торговля не идет.
У Эскаргота оборвалось сердце. Такого не могло быть.