Зарубежный детектив (1989)
Шрифт:
Когда на нее упал яркий свет уличного фонаря, я увидел, что это тот самый «рено».
Я не часто выхожу из себя, но когда все же выхожу, это запоминается надолго. При виде «рено» кровь бросилась мне в голову.
Я твердо решил дознаться, кто сидит за рулем той машины и чего ему надо. Пока машина ехала за мной, я почти ничего не мог сделать. Надо как-то заставить его обогнать меня, тогда я сумею прижать «рено» к бордюру, вынудить остановиться и рассмотреть этого типа. А дойдет до грубостей, что ж: я как раз в таком настроении, что могу и в рожу двинуть.
Я поехал вокруг Колизея, «рено» двигался на расстоянии пятидесяти метров. Добравшись до темного отрезка дороги, я резко тормознул, подъехал к бордюру и остановился.
Застигнутый врасплох, водитель «рено» не смог затормозить. Машина пронеслась мимо. Было слишком темно, чтобы разобрать, кто за рулем – мужчина или женщина. Как только машина проскочила, я выжал сцепление и пустился вдогонку.
Водитель «рено», должно быть, догадался, что я задумал. Он оказался шустрее, чем я полагал. В свою очередь он дал полный газ, и «рено» рванулся вперед. Он пулей полетел по дороге.
На мгновение мне показалось, что я его догоню. Мой передний бампер был всего в полуметре от его заднего крыла, и я уже приготовился крутануть баранку и толкнуть его, когда он стал уходить.
Скорость – под сто тридцать. Я услышал, как где-то у меня за спиной взорвался пронзительный свисток возмущенного полицейского. Впереди показалась площадь с ее неторопливым транспортным потоком, и нервы у меня не выдержали. Я знал, что не смогу ворваться на площадь на такой скорости, не угробив кого-нибудь. Нога опустилась на тормозную педаль, и я сбавил скорость.
«Рено» ушел в отрыв. Дав долгий предупредительный гудок, он влетел на площадь, чуть не столкнувшись с двумя другими автомобилями и вынудив третий затормозить. Почти не сбавляя хода и пронзительно сигналя, «рено» проскочил площадь и скрылся в темноте.
Побег «рено» немного расстроил меня, но хорошо, что я хотя бы слегка припугнул его водителя.
У дома Френци – его квартира помещалась на первом этаже – я поставил машину и поднялся по ступенькам к двери. Я позвонил, и Френци сразу же открыл.
– Входи, – пригласил он. – Рад снова видеть тебя.
Я проследовал за ним в его мило обставленную гостиную.
– Выпьешь? – предложил он.
– Пожалуй, нет, благодарю.
Я сел на подлокотник кресла и посмотрел на Френци.
Он был человеком хрупкого телосложения, ниже среднего роста, темноволосый, симпатичный, с умными, проницательными глазами. Его обычно улыбчивое лицо сейчас было серьезным, он озабоченно хмурился.
– Ты должен что-нибудь выпить за компанию со мной, – произнес он.
– Ну что ж.
– Скверное дело, Эд, – продолжал он, готовя напитки. – В статье говорится только, будто она сорвалась с утеса. Ты не знаешь подробностей? Что она делала в Сорренто?
– Отдыхала.
Он сунул мне стакан и беспокойно заходил по комнате.
– Это действительно так? – спросил он, не глядя на меня. – Я хочу сказать, это и впрямь несчастный случай?
Такого вопроса я не ожидал.
– Между нами говоря, есть некоторые сомнения, – ответил я. – Чалмерс думает, что ее убили.
Его плечи поникли, а лицо стало еще сумрачнее.
– А полицейские, что они думают?
– Они мало-помалу склоняются к тому же. Дело ведет Карлотти. Сначала он был уверен, что это несчастный случай, сейчас его мнение изменилось.
Френци посмотрел на меня.
– Готов спорить, что это убийство, – тихо повторил он.
– Почему ты так говоришь, Джузеппе?
– Рано или поздно кто-то непременно должен был разделаться с нею. Она сама на это напрашивалась.
– В таком случае, что тебе о ней известно?
Он заколебался, потом подошел и сел напротив меня.
– Мы с тобой добрые друзья, Эд. Мне нужен твой совет. Я уже собирался позвонить тебе, когда ты сам позвонил мне. Могу я говорить с тобой откровенно?
– Разумеется. Я слушаю, выкладывай.
– Я встретил ее на вечеринке дней через пять после ее появления в Риме и сдуру заарканил на четыре-пять дней или, скорее, ночей. – Он посмотрел на меня и пожал плечами. – Ты меня знаешь. Я пришел от нее в восторг. Она показалась мне мечтой любого мужчины. Она тоже была одна… Я предложил, она согласилась, но… – Он умолк и поморщился.
– Что «но»?
– После того как мы провели вместе четыре ночи, она попросила у меня денег.
Я вытаращился на него:
– Ты хочешь сказать, хотела взять у тебя в долг?
– Да нет же. Она потребовала денег за оказанные услуги – причем довольно большую сумму. Вот ведь гнусность!
– Господи Боже мой! Она, должно быть, спятила! И что же ты сделал? Посмеялся над ней?
– Она не шутила. Мне стоило больших трудов убедить ее в том, что у меня нет таких денег. Была весьма неприятная сцена. Она заявила, что стоит ей пожаловаться отцу, и он меня погубит. Он добьется моего увольнения из газеты.
Я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки.
– Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что она пыталась тебя шантажировать?
– По-моему, именно так это и называется.
– Ну и что дальше?
– Я пошел на компромисс. Подарил ей пару бриллиантовых сережек.
– Значит, ты поддался шантажу, Джузеппе?
Он пожал плечами:
– Тебе легко говорить, но я оказался в очень трудном положении. Чалмерс достаточно силен, чтобы убрать меня из моей газеты. Работа мне нравится, а больше я ничего толком и не умею. Среди женщин у меня не очень хорошая репутация. Я, разумеется, оказался не единственной жертвой. Был еще один газетчик, американец, которого она заманила подобным же образом. Кто он – неважно. Впоследствии мы сравнивали свои впечатления. Он распростился с бриллиантовым ожерельем, которое стоило ему большей части его сбережений. Видно, она специализировалась по газетчикам. В этой области влияние отца было сильнее всего.