Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия

Бавин Сергей Павлович

Противостояние, изобилующее крутыми ситуациями, заканчивается «вничью». Но спустя некоторое время Майкл, отдохнувший дома, возвращается в Западную Европу («Утро — еще не день») с заданием раскрыть некую группу торговцев оружием. Эта же цель — у Сеймура; не часто противостоящие разведки оказываются работающими рука об руку, и Майкл имеет возможность более подробно — и не в такой нервозной обстановке — присмотреться к «другу-врагу». «Иногда мне кажется, — рассуждает он, — что вся эта история для него не больше чем игра. Опасная и бессмысленная игра.

А возможно, и что-то другое. Скажем, стремление к самовыражению. Отголосок давно забытого, похороненного чувства морали в аморальном мире. Неожиданная вспышка возмущения у циника, неспособного на нормальные эмоции.

В конце концов, это его дело. Плохо только, что комбинации придумывает он, а выполнять приходится мне… Сводит счеты с Томасом и Райеном, а они и их друзья охотятся за мной. И если Сеймур не одолеет этих двух мошенников, вся их банда набросится на меня…»

Финал этого романа, где Боев

на руках выносит раненного Сеймура, символически перекликается со сквозным мотивом, звучащим в нескольких романах, — воспоминанием Боева о своем старшем друге и учителе Любо Ангелове — разведчике, с которым они вместе сражались еще против фашистов… Ангелов погиб уже в мирное время на глазах у Боева, будучи резидентом в Венеции, у него остался сын, которому суждено было волей автора оказаться одним из героев романа «Реквием». Здесь Боев выступил в непривычной для себя роли — педагога-воспитателя трудных подростков и сыщика по «внутренним» делам, хотя и связанным с контрабандой. Справился он с ними удачно, чего нельзя сказать об авторе, пожертвовавшем сложностью детективной интриги ради попытки «романа-перевоспитания».

Эта эпизодическая роль Эмиля Боева тоже напоминает его «кровного брата» — инспектора Антонова, по чьему адресу однажды было высказано пожелание: «Вам бы не в милиции, а в детском саду воспитательницей работать». Во всяком случае, такие нетрадиционные черты только обогащают характеры героев детективов.

Издания произведений Б. Райнова

Большая скука/Пер. А. Собковича//Подвиг. — М., 1970.— Т. 4; София: София-пресс, 1975.

Бразильская мелодия/Пер. В. Никифоровича//Неман. — 1972.— № 3–4;/Пер. Е. Стародуб//Смена. — 1976.— № 16–20; пер. также под назв.:

Инспектор Антонов рассказывает/Пер. В. Викторова, М. Крыстева. — М.: Юрид. лит., 1981.

Господин Никто/ Пер. А. Собковича//Подвиг. — М., 1969.— Т. 2.

Инспектор и ночь/Пер. Т. Таховой. — София: Изд-во лит. на иностр. яз., 1964;/Пер. В. Хмельницкого//Болгарский детектив. — Киев, 1989.

Реквием/[Пер. не указан] //Подвиг. — М., 1974.— Т. 5.

Тайфуны с ласковыми именами/Пер. А. Собковича//Подвиг. — М., 1979.— Т. 3;//Современный болгарский детектив. — М., 1979; М.: ДЭМ, 1989.

Умирать — в крайнем случае/Пер. Т. Мацневой и Ю. Лубченкова// Искатель. — 1985.— № 5–6.

Утро — еще не день/Пер. Ст. Никоненко//Подвиг. — М., 1983.— Т. 6.

Человек возвращается из прошлого/Пер. Ф. Евгеньева//Искатель. — 1971.— № 4–5;/Пер. Е. Факторовича//Ведется расследование. — Алма-Ата, 1989.

Что может быть лучше плохой погоды/Пер. А. Собковича//Подвиг. — М., 1970.— Т. 3.; пер. также под назв.: Нет ничего лучше плохой погоды/Пер. Т. Таховой. — София: София-пресс, 1969; 1972.

Что может быть лучше плохой погоды; Большая скука/Пер. А. Собковича. — М.: Прогресс, 1974.

Что может быть лучше плохой погоды; Тайфуны с ласковыми именами/Пер. А. Собковича. — М.: Правда, 1986.

ЖОРЖ СИМЕНОН (George Simenon)

Романы (Мегрэ)

Питер-Латыш, 1929

Покойный мсье Галле, 1930

Человек, повесившийся в церкви, 1930

Коновод с баржи «Провидение», 1930

Цена головы, 1930

Желтый пес, 1931

Уголок ньюфаундлендцев, 1931

Порт туманов, 1931

Тень на шторе, 1931

Дело Сен-Фиакр, 1932

Мегрэ у фламандцев, 1932

Маньяк из Бержерака, 1932

Мегрэ, 1933

В подвалах отеля «Мажестик», 1939–1940

Смерть Сесили, 1939–1940

Самый упрямый клиент на свете, 1939–1940

Городок в тумане (Инспектор Кадавр), 1941

Подпись: «Пикпюс», 1941

А Фелиси-то здесь! 1941

Бедняков не убивают, 1941

Трубка Мегрэ, 1945

Мегрэ в Нью-Йорке, 1946

Мегрэ и мертвец, 1947

Мегрэ на отдыхе, 1948

Первое дело Мегрэ, 1948

Мегрэ у коронера, 1949

Мегрэ и старая дама, 1949

Мой друг Мегрэ, 1949

Записки Мегрэ, 1950

Мегрэ в меблированных комнатах, 1951

Мегрэ и долговязая, 1951

Мегрэ, Лоньон

и гангстеры, 1951

Человек на скамейке, 1952

Револьвер Мегрэ, 1952

Мегрэ в школе, 1953

Мегрэ в тревоге, 1953

Мегрэ ошибается, 1953

Мегрэ и неизвестная, 1954

Мегрэ у министра, 1954

Мегрэ ищет голову, 1955

Промах Мегрэ, 1956

Сомнения Мегрэ, 1957

Мегрэ путешествует, 1957

Мегрэ и строптивые свидетели, 1958

Признания Мегрэ, 1959

Мегрэ в суде присяжных, 1959

Рождество в доме Мегрэ, 1960

Мегрэ и нерадивый вор, 1961

Мегрэ и порядочные люди, 1961

Гнев Мегрэ, 1962

Мегрэ и бродяга, 1962

Мегрэ и призрак, 1963

Терпение Мегрэ, 1965

Мегрэ сердится, 1965

Вор комиссара Мегрэ, 1966

Мегрэ и «Дело Наура», 1967

Отпуск Мегрэ, 1968

Мегрэ колеблется, 1968

Мегрэ и виноторговец, 1969

Весенние ливни, 1969

Мегрэ и сумасшедшая, 1970

Мегрэ и одинокий человек, 1971

Мегрэ и господин Шарль, 1972

Серии рассказов

Тринадцать тайн, 1929–1930

Тринадцать загадок, 1929–1930

Тринадцать виновных, 1930

Дела агентства «О», 1943

Маленький доктор, 1943

Имя Жоржа Сименона (1903–1988) взошло на небосклоне французской словесности весной 1930-го г. — одновременно с появлением в ряду литературных сыщиков сорокапятилетнего комиссара парижской уголовной полиции Жюля Мегрэ. Именно тогда парижский издатель Файар рискнул выпустить в свет первые пять романов, положивших начало одному из крупнейших явлений в жанре детектива, а их автор отважился впервые поставить на обложке свое подлинное имя.

Первые читатели романов о комиссаре Мегрэ не подозревали, что с творчеством их автора они знакомы давно: под двадцатью шестью псевдонимами (самый известный из которых — Жорж Сим) молодой бельгиец, гражданин Франции с 1922 г., почти десять лет уже подвизался на ниве развлекательной литературы.

Первый роман Сименона «На Арочном мосту» (1921) увидел свет на родине писателя, в Льеже. Это было юмористическое обозрение местных нравов. В этом же году умер отец Сименона, и молодой человек, не без влияния этого события, кардинально решает реализовать свое предназначение в мире, как он себе его представляет: писать романы о схватке человека с судьбой, которые должны помогать человеку преодолевать критические периоды в жизни.

Он переезжает во Францию. «…Голодать в Париже, преимущественно на Монмартре, столь же необходимо будущему романисту, как сочинять школьный журнал и первый роман, где в смешном виде изображены родители и воспитатели…»

В это время Париж захлестнула волна развлекательной новеллистики; помимо издательств, литература такого рода была обязательным компонентом всей газетно-журнальной периодики. Биографы подсчитали, что с 1923 по 1931 г. Сименон опубликовал 1075 рассказов для взрослых и 150 для детей; о произведениях крупного жанра речь особая. Первый «парижский» роман Сименон написал в 1924 г., сидя однажды утром за столиком кафе. «Роман машинистки», объемом тридцать страниц, открыл «любовную серию» («Меня подобные романы научили тому, как не надо писать», — скажет он позже). «Приключенческая» серия, адресованная «всем, кто не хочет жить без мечты», создававшаяся при помощи словаря Ларусс и глобуса, не оборвется долго, получив продолжение в «экзотических» романах тридцатых годов, основанных на личном опыте автора — страстного путешественника и пристального критика социальных нравов.

В это же время появляются и первые детективы Сименона — «Нокс Неуловимый» (1926 г. под псевдонимом Кристиан Брюлль), явно подражающий «Лекоку» Мориса Леблана; «Мадемуазель Икс» (1927) с женщиной-детективом в главной роли и несколько других с сыщиком Ивом Жарри, внешне похожим на Мегрэ.

Все эти годы, по словам Сименона, у него формируется идея «универсального героя», с помощью которого ему удастся реализовать свой глобальный замысел. В 1968 г. писатель говорил, что задумал Мегрэ как некоего врача, который не только все знает о своем больном, но и способен дать совет в выборе жизненного пути. Именно этим и занимается Мегрэ. «Для меня Мегрэ нечто вроде наладчика судеб… Это то же самое, что бродячие мастера, которые чинят мебель и склеивают посуду… Я и тогда считал, что врач важнее, чем духовник…»