Заря над бездной
Шрифт:
Вон все прекрасно понимала и всей душой сочувствовала своим подданным. Но что она может сделать?! Ей и так некогда присесть! А сегодня вдобавок такой особенный день, что просто ну вообще думать не получается. Вот она и растягивала насколько возможно минуты завтрака – чуть ли не единственное время суток, когда она принадлежит только самой себе.
А тут еще и котята под ногами принялись драться. Чувствуя себя Зигфридом и Роем в одном лице, Ванесса растащила их в разные стороны и заткнула пастишки кусочками рыбы.
Жаль, в политике так просто не получается. Подперев
Аппетита по-прежнему не было.
Первым в очереди оказался ларийский посол. Ванесса его терпеть не могла. Этот назойливый пройдоха заявлялся чуть ли не ежедневно, пытаясь вытребовать репарации за смерть своего монарха. Мол, его величество Логмир Первый отдал жизнь в иноземной державе, на чужой ему войне… теперь платите!
Разумеется, Ванесса не собиралась давать ему ни цента. Ей было бесконечно жаль беднягу Логги, но вряд ли его вдова и сироты остались без гроша в кармане. Черт, судя по письму, что пришло от Гвениолы, она не особо-то и расстроена!
Или очень умело это скрывает.
– Итак, повелительница Ванесса, вы обдумали мою просьбу? – спросил посол, едва переступив порог. – Ларийские дети голодают!
– Зеньор Шельмец… – устало начала Вон.
– Шельмеа!.. – раздраженно поправил посол. – Меня зовут Шельмеа, повелительница! С «а» на конце! Прошу вас – вы так упорно делаете эту ошибку при каждой нашей встрече, что я уже не верю, будто вы это нечаянно!
Ванесса потупилась. Сегодня она действительно просто оговорилась. Вообще, она с самого утра пребывала в рассеянности и не очень хорошо себя чувствовала. Даже чуточку поташнивало.
Видимо, съела вчера что-то не то.
– Простите, зеньор Шельме…а, – позволила себе чуть улыбнуться Вон. – Вы присаживайтесь, присаживайтесь, не нужно стоять-то, как на карауле. У нас тут все неофициально, по-домашнему… Вот, выпейте вина…
– А что-то я его здесь не вижу, – продолжал хмуриться посол.
И верно, вина на столике не оказалось. Почему-то в последнее время его постоянно забывали подавать. Ванесса поморщилась, хотела кликнуть лакея, но потом вспомнила, что она все-таки магесса.
Через несколько секунд ее рыба превратилась в вино и растеклась лужей. Ванесса и посол уставились на нее в равном недоумении.
Как-то не так это должно было выглядеть…
– Угощайтесь! – наконец спохватилась Ванесса. Она решила сделать вид, что так и задумывалось.
Зеньор Шельмеа пожевал губами и вежливо отказался. И почему-то очень быстро откланялся, с легкой опаской поглядывая на бордовую жидкость. Та медленно превращалась снова в рыбу.
Размазанную по тарелке тонким слоем…
После ларийского посла вошел лод Инкар. Единственный паладин, оставшийся на Рари, и то лишь по причине ранения. В битве полчищ он получил настолько тяжелые травмы, что на реабилитацию потребовалось две недели – и это в колдовском госпитале!
Лод Инкар ужасно сокрушался, что не сможет принять участие в величайшем сражении за всю историю. Но кое-что все же осталось и на его долю. Даже спустя месяц в Иххарии и окрестностях
Их вычисткой занималась Служба Ассенизации. Лод Инкар раз в трое суток являлся к Ванессе с докладом, извещая, что было сделано и что еще предстоит. И с каждым разом его визиты становились все короче – число монстров день ото дня таяло.
– В канализиации была обнаружена небольшая группа утукку, – сообщал лод Инкар. – Также мы истребили будху и выловили двух эг-мумий. По слухам, в промышленных районах свила гнездно большая стая Птиц Лэнга – с вашего поизволения и да если будет милость Пречистой Девы, после обеда мы с ними подрасправимся.
Ванесса слушала очень внимательно. Лод Инкар был родом из Мексим’Лха, еще в младенчестве остался сиротой, вырос в горном ауле, до восьми лет не видел живой души, кроме дедушки с бабушкой, и обладал довольно забавным говором. Однако в остальном это был образцовый паладин – кристально честный, безгранично храбрый и беспредельно преданный. Его простоватое лицо цвета молочного шоколада светилось от гордости, когда он читал по бумажке имена эг-мумий.
Точнее, пытался прочесть.
– Скртм… – упорно ломал язык лод Инкар. – Скртмгха… ох, простите, леди Ванесса, не думаю, что мне это под силу.
– Да забудьте, – пожала плечами Вон. – Можно подумать, мне интересны имена этих парней Крэйвена.
– Кого?.. – не понял лод Инкар.
– Да никого. Не обращайте внимания.
Ванесса невольно задумалась, отчего же все-таки у эг-мумий такие зубодробительные имена? Креол как-то раз упоминал, что эти демоны – бывшие египетские маги, которые путем сложного ритуала обрели бессмертие. С недостатками в виде слезшей кожи и переселения в Лэнг, но все-таки.
Однако в Древнем Египте имена явно были не такие. Хеопс, Рамзес, Клеопатра, Тутанхамон… других египтян Ванесса не помнила, но и этого достаточно. Красивые же имена, звучные. Совсем не похожие на случайный набор согласных, которые используют эг-мумии.
– Что-нибудь еще, лод Инкар? – осведомилась Ванесса.
Паладин на миг задумался и помотал головой.
– В таком случае… а что там за возня?
Из-за дверей доносился какой-то шум. Кто-то с кем-то громко спорил, в чем-то убеждал… а потом двери распахнулись, и в них спиной вперед влетели два стражника. Кажется, их звали Дато и Каро. Совершенно ошалелые, они замерли с плазменниками наперевес, напряженно глядя на черный проем.
Оттуда выступила человеческая фигура. Или… почти человеческая. Ванессе сразу вспомнился бывший прокурор Харви Дент по прозвищу Двуликий – ибо этот тип мог сыграть его безо всякого грима.
В самом деле, его лицо словно состояло из двух половин. Левая – совершенно нормальная и даже очень симпатичная. Черные волосы, зеленые глаза… глаз, изящные усы и бородка. Что-то в этом лице казалось знакомым, но Ванесса не могла вспомнить – сильно отвлекала правая половина.
Она выглядела так, словно ее облили кислотой. Все черты искажены, кожа обвисла, как воск на оплывшей свечке. Вместо уха какой-то лоскут, вместо глаза вообще дырка.