Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной
Шрифт:
Штурмовики продолжили свою работу уже на левом берегу, с прикрытием истребителей. В третьем вылете Лиля сбила Ме–109. [549] Когда она пошла к самолету, чтобы лететь в четвертый раз, техник Меньков, хоть и должен был помалкивать со старшим по званию, не выдержал и стал ее отговаривать. Он сказал, что «очень тяжело одному человеку в такую жару делать столько вылетов», и заметил: «Что, обязательно тебе столько летать, есть же ребята!» — Литвяк ответила: «У немцев появились слабаки-желторотики, надо еще одного трахнуть!» Перед вылетом Лиля, как всегда, попрощалась с техником: «улыбнулась, качнула головой», а потом подняла левую руку, чтобы закрыть фонарь кабины, и пошла на взлет. [550]
549
ЦАМО
550
Меньков Н. И. Интервью автору. Апрель 2010.
Шесть Яков вылетели сопровождать группу из восьми Илов, Лиля, как часто бывало, с ведомым Сашей Евдокимовым. Илы, не дождавшись их, ушли к линии фронта и, подлетая, летчики группы прикрытия увидели, что они уже ведут воздушный бой у Миуса. Истребителям удалось сбить два Ме–109 и сохранить все Илы. Единственной потерей группы стала Литвяк, сбитая уже в конце, при выходе из боя. Ее падение видели ведомый Саша Евдокимов и Борисенко: самолет падал беспорядочно, не горел. Летчик не выпрыгнул с парашютом, видимо, был убит в воздухе или тяжело ранен. Вернувшись с задания, Евдокимов доложил командиру, что Литвяк упала где-то в районе Дмитриевки, за линией фронта. Борисенко докладывал, что он видел, как, вынырнув из облаков, «мессер» дал очередь по оказавшемуся неприкрытым хвосту ближайшего Яка и тут же исчез. Он считал, что прошит очередью был самолет Литвяк.
Документ полка, озаглавленный «Сведения о летных происшествиях, боевых и небоевых потерях по 73 Гв. Сталинградскому Истребительному Авиаполку за период с 1 по 9 августа 1943 года» содержит запись о том, что Командир звена Гв. мл. лейтенант Литвяк Лидия Владимировна «не возвратилась на свой аэродром после выполнения боевого задания в период 10.40–11.50 по прикрытию своих войск» (здесь уже две ошибки: вылет произошел вечером, и ее группа не прикрывала свои войска, а сопровождала штурмовики). Как утверждает документ, «в районе Мариновка вели бой с несколькими группами Ме–109 и до 30 Ю–87». [551] Вероятно, автор донесения спутал этот вылет с вылетом 16-го июля, когда Лиля действительно участвовала в бою с группой из тридцати бомбардировщиков. Как бы то ни было, сведения о месте падения самолета совпадают с наблюдениями Евдокимова и Борисенко: «Экипажи в бою видели падение 1 Як–1 4–5 км северо-восточнее Мариновка». Автор документа заключал, что экипаж самолета, предположительно, погиб, самолет, предположительно, сбит.
551
ЦАМО РФ. Ф. 73 ГвИАП. Оп. 273351. Д. 2. С. 110.
По воспоминаниям ветеранов, в полку «был траур», почти никто не ужинал. [552] Ее, несмотря ни на что, ждали, но Лиля не вернулась. На следующий день в полк приехал Сиднев, который, заикаясь, сказал кому-то из командиров звеньев: «Ккакие же вы мужчины, если одну девчонку не смогли уберечь!» [553] Горевала вся 8-я воздушная.
Через день, когда советские войска немного продвинулись, Саша Евдокимов с Меньковым отправились на поиски упавшего самолета, объездили весь район, где в тот день шли бои, — от Дмитриевки до Куйбышево, объехали все деревни и балки, но ничего не нашли. В прифронтовых поселках почти не осталось гражданских, военные «давали противоречивые разъяснения», да им, у самой линии фронта, в жестоких боях, было не до пропавшего самолета. И самолетов в те дни здесь упало очень много.
552
Аграновский В. А. Указ. соч. С. 39; Скоробогатова А. М. Интервью автору.
553
Аграновский В. А. Указ. соч. С. 39.
Через три недели, когда советские войска освободили Донбасс, полк перелетел на аэродром Макеевка, и Меньков с Евдокимовым снова ездили на поиски, и снова ничего не нашли. [554] Саша Евдокимов погиб при перелете на новый аэродром 25 августа: «прозевав воздух», был вместе с летчиком Бывшевым сбит над советской территорией парой «мессеров». Когда в полку узнали, что он выбросился с парашютом и парашют не раскрылся, его, такого молодого, красивого и хорошего парня, очень жалели, ведь это была «самая страшная смерть — ты летишь и все знаешь». После гибели Саши Евдокимова
554
Меньков Н. И. Интервью автору, 2009.
Все ждали, что Литвяк присвоят звание Героя, но получилось совсем по-другому.
Все изменилось месяца через полтора, когда вернулся из плена один из летчиков соседнего истребительного полка, заявивший, что видел Литвяк в плену.
Валя Краснощекова из девушек, когда-то улетевших под Сталинград в 8-ю воздушную, осталась одна: Лиля и Катя погибли, Плешивцева уехала. Валя попросила, чтобы ее отправили обратно в женский полк, но Запрягаев, новый командир 73-го полка, «хороший летчик (он был одним из знаменитой семерки Еремина), но командир никакой», [555] в свойственной ему грубоватой манере малообразованного человека отказал ей, напомнив о том, что из своего женского полка она убежала.
555
Меньков Н. И. Интервью автору, 2009.
Для Вали настали неприятные дни. Мучило не только одиночество, в сентябре ее начали вызывать на допросы в Особый отдел. Предметом допросов была Лилька. «Какая она была комсомолка? О чем она с вами говорила? Могла ли перейти на сторону немцев?» Валя возмущенно отвечала то, что думала: «Преданная комсомолка. Попасть в плен могла только тяжелораненой. На сторону немцев перейти никак не могла, смешно даже об этом думать». Вызывали и Менькова, но лишь раз. Вызывали, по одному, и летчиков. Сначала никто не мог понять, в чем дело.
Ползли и множились слухи, слишком уже благодатная была для них почва: бесследное исчезновение красивой девушки-летчицы. О Лиле Литвяк много сплетничали при жизни, не оставили в покое и теперь. Говорили, называя даже деревню, что местные рассказали, будто за линией фронта прямо на дорогу сел самолет. Из него вышла девушка-летчик маленького роста, с прямым носом и белокурыми волосами, которая уехала на машине с немцами.
Другие говорили, будто слышали, что Лилю немцы похоронили в Краматорске со всеми воинскими почестями. Будто бы целая процессия шла через город с оркестром, так как «фашисты для поддержания пошатнувшегося боевого духа своих войск» решили воспитывать их на примерах героизма «русгероев».
Шел и другой слух — будто кто-то видел немецкую листовку с ее фотографией: в листовке говорилось, что летчице Литвяк хорошо у немцев.
Постепенно распространилась информация о том, что все началось с рассказа бежавшего из плена летчика. Называли — вполголоса, так как официально, конечно, ничего не говорили — и его имя: Володя Лавриненков. В это не верилось: кто-кто, а Лавриненков, честный и смелый парень, не был похож на человека, способного оклеветать боевого товарища.
Сбивший 26 немецких самолетов Лавриненков, уже очень известный истребитель, автор статей о тактике воздушного боя, публиковавшихся с продолжением в газете «Красная звезда», Герой Советского Союза. Именно Хрюкин приказал ему в конце августа сбить «раму» — ненавидимый всеми немецкий самолет-разведчик «Фокке-Вульф–183». [556] Лавриненков взлетел выполнять задание гордый и взволнованный: за ним с земли наблюдало командование. Сбить «раму» никак не удавалось, она ловко уходила, и Лавриненков, помня уроки Шестакова о том, что стрелять надо наверняка, гнался за ней и стрелял. Что произошло, он точно не знал: то ли он попал и «рама» потеряла управление, то ли он не рассчитал скорость, но Лавриненков столкнулся с немецким самолетом, в результате чего пострадали и «рама», и «аэрокобра» Володи: «рама» начала падать, но и у самолета Лавриненкова отвалилось крыло (его биографы потом писали, что он намеренно таранил немецкий самолет, но сам летчик в своих воспоминаниях рассказал о происшедшем честно [557] ). Выпрыгнув с парашютом, Лавриненков видел, что его несет за линию фронта, но ничего не смог сделать.
556
Лавриненков В. Указ. соч. С. 102.
557
Лавриненков В. Указ. соч. С. 103–108.