Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу?
Шрифт:
Примерно то же самое описывал и заместитель Павлова генерал Болдин в своих воспоминаниях в том же 1961 году. Он писал, что разведка сообщала о «30 пехотных дивизиях» и о «5 танковых и 2 моторизованных» дивизиях немцев только против Бреста. И у него это разведка сообщила-подтвердила утром 22 июня.
На майских КШИ, 14–20 мая, против Белоруссии «ожидали» только около 30 дивизий. И если бы Гитлер напал, как ожидалось в мае, уже 15 мая, то именно столько дивизий против ЗапОВО и было бы у немцев. Но на 5 июня уже видят около 40 дивизий против ЗапОВО! А к 22 июня точно знают, что только против Бреста –
Т.е. в ГШ и Минске точно знали к моменту нападения, что по ЗапОВО врежет до 50 дивизий Германии, как и оказалось в реальности!!! Как и по соседним округам точно знали состав группировок противника, и отвечая на «вопросы Покровского», комдивы именно это и показывали – они достаточно точно знали, какие части перед ними стоят на той стороне и какие силы у немцев. Т. е. – главные силы противника были точно известны в Генштабе – они ударят по Белоруссии!
Сандалов эти силы немцев (танковый «клин» Гудериана), показанные нашей разведкой, относит аж на 5 июня! И только против Бреста – 5 танковых и 2 моторизованные. А это около тысячи танков и САУ 2-й танковой группы Гудериана!
Тот же М. Мельтюхов показывает, что немецкая группа «Центр» насчитывала около 2250 танков против всей Белоруссии и соседней 11-й армии ПрибОВО. Сосредоточенных под основаниями «Белостокского выступа», с ударами на Гродно и Брест. Т. е. только на Брест уже с начала июня нацеливалась половина танков группы «Центр». При этом стратеги из ГШ под Гродно поставили две ПТБр из трех на округ-фронт, а вот у 4-й армии своей ПТБр, на брестском направлении не было. А ведь цели и задачи этих противотанковых бригад расписаны в последних майских Планах прикрытия у того же ЗапОВО как: «Задача противотанковых артиллерийских бригад сводится к тому, чтобы на подготовленных рубежах встретить танки противника мощным артогнем и совместно с авиацией задержать их продвижение до подхода и контрудара наших мотомехкорпусов».
У читателя вызывает удивление дата – 5 июня как дата, на которую знали «о тысяче танков против Бреста»? Мол, может, тут «опечатка» и дата должна быть – например 15 июня? Нет.
Профессор В. А. Рунов приводит разведсводку за № 660569, на которой стоит отметка «Читал Жуков 11.6.41.», и в ней показывается: «б) на Варшавском направлении против ЗапОВО – 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кавалерийских полков». Дата этой разведсводки Разведуправления Генштаба – 1 июня 1941 года. (Жуков против Гальдера, М. 2010 г., с. 119. Также эта сводка выложена и в «малиновке» под № 509)
Т.е. уже на 1 июня немецкие группировки оцениваются как три группы армий, находящиеся напротив наших западных округов, которые данная сводка вполне показывает. Однако наш начальник Генштаба Жуков ознакомился с этими данными только 11 июня! Что очень удивляет… И Мельтюхов показывает, что против 4-й армии Коробкова-Сандалова был 43-й армейский корпус 4-й армии немцев и 2-я танковая группа Гудериана. Итого на 22 июня – 20,5 дивизии с 1025 танками. (Упущенный шанс Сталина, М, 2008 г., с. 361). А всего против Белоруссии и было – свыше 50 дивизий Германии против 44 примерно дивизий Павлова, приведенных им и коробковыми в небоеготовое состояние.
Есть мнение, что на 1 июня
Т.е. – в ГШ, Жуков, прекрасно видели, где собираются главные силы Германии и ее союзников – против Белоруссии. Жуков точно знал о силах Германии против наших округов к середине июня, но упорно и даже «тупо» пытался реализовывать свою авантюру – нанести ответный удар из КОВО по неосновным силам противника.
В связи с тем, что меня уже «критикуют» за то, что я слишком якобы «агрессивно нападаю» на Маршала Победы Г. К. Жукова, фактически обвиняя его в злом умысле с подменой утвержденных планов отражения агрессии на свои, попробую объясниться.
Дело в том, что если бы Жуков, работая в Генштабе, к примеру, несколько лет с «нуля» занимался разработкой подобных планов и, имея перед собой эти варианты отражения агрессии, выбрал красивый, «передовой» (идеи фланговых ударов были в то время ну очень популярны среди «теоретиков» военной науки), но который привел в силу объективных обстоятельств к трагедии и поражению, то можно было бы помягче критиковать его за это. Тем более если бы он потом как порядочный человек признал свою личную вину за эту авантюру, кровавую для армии и страны. Мол, простите, люди добрые, бес попутал, хотелось, как лучше сделать да вот те же павловы подгадили. Да и, в конце концов, «придумали» все это еще Тимошенко и Мерецков.
Но ведь Жуков, от которого требовалось лишь исполнить к 1 мая уже рассмотренные и утвержденные-одобренные Сталиным варианты отражения агрессии, да начать реализовывать тот из них, который реально и должен был стать основным – «северный», и только по решению Сталина, начал стратега из себя изображать. От него требовалось подготовить «северный» и «южный» варианты «Соображений» и, получив еще зимой 41-го данные разведки с фамилиями командующих немецкими группами армий, в первую очередь начать реализацию именно «северного» варианта. По крайней мере того, который укажет «тиран». От Жуков требовалось исполнять то, что укажут из Кремля по «планам», а не сочинять свои – то немедленного ответного, то превентивного удара, то своего «южного». Точно зная и понимая, где будут главные силы противника.
Однако амбиции не позволили ему остаться простым исполнителем разработок Шапошникова, подполковника царской армии и офицера царского Генштаба. И бывшему унтеру захотелось прославиться – он решил показать всем, что лучше знает, как надо воевать, лихо побеждая супостата. И размещая главные силы на Украине, Жуков, видимо, хотел войти и в историю военной науки – не важно, что там немцы выставят против Украины и где ударят своими главными силами – мы все равно им покажем.
А после того как его авантюра кончилась трагедией, спустя годы он еще и начал валить свою личную вину на других. На Сталина. И чаще всего за язык его никто не тянул в тех «обвинениях тирана», когда маршал на Верховного, своего старшего начальника, вешал свои личные «ошибки». Причем обвиняя Сталина в том, чего тот не делал.