Защитить любой ценой
Шрифт:
Никогда не считала себя мстительной, но я решила сделать исключение для Сэла. Он заслуживает лишь боль и страдания за всё совершённое им. И грехи Адриана делают его идеальным инструментом, чтобы воздать Сэлу по заслугам.
Отчасти мне хочется быть достаточно сильной, чтобы присутствовать там и видеть всё собственными глазами. Даже если от этой мысли мои пальцы покалывает от адреналина, у меня также сводит живот. Меня стошнит только от того, что я окажусь с ним в одной комнате.
Продолжаю расхаживать, поглядывая на цифровую
Когда числа начинают меняться, я начинаю расхаживать ещё быстрее, пока смотрю на панель. Чем выше поднимается лифт, тем страшнее мне становится. Я не боюсь Адриана. С самого начала он был честен со мной. Его моменты жестокости всегда были уравновешены этой честностью. Я поняла, что он ничего не делает без причины, и так я научилась видеть его возможные последующие действия.
Продолжаю ходить, смотреть и ждать, а затем лифт звенит, и открываются двери.
Внутри только Адриан. Но в то же время он не тот спокойный, собранный человек, которого я знала. Что-то в нём выбивает из колеи. Он опирается руками на поручни в лифте позади себя, его белая рубашка до локтей испачкана кровью. Спереди тоже всё забрызгано кровью. Пиджак, в котором он ушёл, исчез, и его обычно идеальные волосы растрёпаны и покрыты кровью, словно он провёл своими влажными пальцами по ним.
Чёрт, я должна быть в ужасе от этого бога тьмы. Он словно персонаж из фильма ужасов, и всё же я застываю на месте не в силах отвести от него взгляд.
Он поднимает подбородок и встречается со мной взглядом. При нашей первой встрече меня манили его глаза – комбинация мягкости и спокойствия. Сейчас в его взгляде ни капли мягкости. Ни человечности, ни уступчивости, ничего от того человека, которого я узнала за те месяцы, что мы были знакомы.
Я с трудом сглатываю, застыв в центре фойе.
Он выходит из кабины и ступает в пентхаус. Двери с призвуком закрываются за ним, оставляя нас наедине.
Часть меня хочет броситься бежать. Другая часть меня умирает, как хочет узнать, что произошло. А в остальном мне хочется упасть на колени и дать ему всё, что он попросит.
Когда Адриан подходит ко мне, он окидывает меня тяжёлым взглядом. От него исходит резкий и металлический запах крови.
— Ты скрываешь что-то от меня, ангел?
Громко сглатываю, и назад дороги нет. Я трясу головой, потому что сейчас не в состоянии вымолвить даже слово.
— Недостаточно хорошо, — рычит он. — Попытайся ещё раз. Ты скрываешь что-то от меня?
— Нет, — пищу я. — Я всё тебе рассказала. Даже то, что не рассказывала Роуз.
Адриан склоняет голову и всматривается в меня. Я ненавижу, когда он видит мои сомнения и страх. Уже давно я смирилась с тем, что теперь это моя жизнь. Столкнуться с этой частью его натуры – часть задачи, и теперь, когда он наконец-то показывает её мне, я не могу дрогнуть.
Иначе он никогда меня не простит.
— Клянусь. У меня нет от тебя секретов, — говорю я, в моём голосе нет
Адриан сгибает пальцы на моей шее, не сжимая их, а просто касаясь ими моего горла.
— Я должен тебе поверить?
— Почему ты не должен мне поверить? Сэл сказал, что я что-то скрываю от тебя? Откуда ему знать? Я говорила с ним, только когда мне приходилось.
Адриан медленно подводит меня к ближайшей стене, каждый шаг делает осторожно, чтобы я не споткнулась.
Мне непонятен ни его вопрос, ни то, к чему он ведёт. В его глазах мелькает почти безумное выражение, когда он смотрит на меня.
— Клянусь, — повторяю я, надеясь, что Адриан поверит мне на этот раз. — Клянусь. Я ничего не хочу от тебя скрывать. Мне не нужно ничего от тебя скрывать.
Он слегка сжимает пальцы, но я не вздрагиваю. В этом нет смысла. Интуиция подсказывает, что Адриан не причинит мне боли. И если этот момент... нестабильности – то, что ему нужно, я могу пойти ему навстречу.
Я выпрямляюсь и поднимаю подбородок.
— Скажи, что ты хочешь услышать от меня. Что ты хочешь знать? Я всё тебе расскажу.
Адриан нагибается ко мне, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
— Он сказал, что ты знаешь что-то о пропаже и смерти моей матери.
Мой голос дрожит, когда я отвечаю:
— И ты поверил ему?
Адриан хмыкает, ослабляя руку, когда вновь выпрямляется во весь рост.
— Это были его последние слова перед смертью.
Чёртов Сэл. Конечно, он воспользовался бы этим, чтобы к чертям испортить мне жизнь. Он воспользовался бы этим, чтобы настроить против меня единственного дорогого мне человека.
Теперь его кровь струится по моей коже из-за рук Адриана и его близости. Я вся в крови Сэла, и сейчас мне на это плевать. Я хочу наслаждаться ею. Втирать её в кожу и смеяться, потому что его больше нет, а я по-прежнему здесь, несмотря на то, как упорно он добивался обратного.
— Я спрошу тебя лишь единожды. Ты знаешь что-нибудь о моей матери или её смерти?
Я качаю головой, но у меня не слишком получается из-за его рук.
— Нет, конечно, нет. Я знаю о ней только то, что ты мне рассказал. Не знаю, зачем Сэлу говорить подобное, кроме как послать мне прощальное «катись ты».
Адриан врезается в меня, вдавливая спиной в стену, и мои плечи ударяются об неё. Недостаточно, чтобы сделать больно, но достаточно, чтобы мои кости затрещали. Даже по моим стандартам боли это не страшно.
— Если я узнаю, что ты лжёшь мне, что ты что-то знаешь, и всё это время ты мне лгала...
Когда Адриан замолкает, я выгибаю шею и вновь встречаюсь с ним взглядом.
— То, что тогда? Будешь обращаться со мной так же, как они? Ударишь меня? Сделаешь мне больно?
Адриан сжимает челюсти и тянется, чтобы сорвать бретельку моего сарафана. Край сарафана падает вниз, обнажая мою правую грудь.