Застава
Шрифт:
Она обмякла.
Ворон успел обогнуть надрывающиеся автомобили, но тут женщина на его руках выговорила.
– Я – Людмила. Ты знаешь меня.
– Ты меня тоже, – бросил Ворон.
Тур выбрался наружу, распахнул для брата выход и вдруг увяз в невидимом наэлектризованном поле.
Оставьте её, – прошипела энергия.
– Ты думаешь, если убьют нас, ей сохранят жизнь? – крикнул Тур озоновой сфере, сковавшей железные ворота.
Створы угрожающе тронулись на человека.
– Руки! –
Тур поспешно отпустил металл.
Госпожа!
– Твоя госпожа решила занять чужую жизнь! – Ворон изо всех сил прижал к себе безвольное тело женщины. – Она больше не госпожа тебе.
Госпожа! Ты обещала…
– Что она обещала? – быстро спросил Тур, а сам мысленно приготовился к неизбежной драке, ибо не услышать автомобильную какофонию в доме просто не могли.
Обещала сделать Мишу здоровым…
Мгновение, и разговор в коммуналке явился близнецам из памяти, как пронзившая пространство молния: «Только дядька, материн брат с ним и занимался… Хороший человек был Валентин Саныч… Током убило на заводе…»
– Если мы выберемся отсюда, ваш Миша завтра же в полночь будет стоять на своих ногах! – выплеснул Тур. – Не смерть возвращает здоровье, Валентин Александрович. Живущий побеждает болезнь.
Ворота по инерции качнулись и застыли. Энергетический магнетизм растаял, и Ворон получил возможность выскочить наружу. В тот момент, когда Тур, прикрывавший отход, завернул за угол строения, на крыльце-времянке появились двое разбуженных охранников. По двору раскатился отборный мат, пока не обращённый ни к кому конкретно.
Ворон передал драгоценную ношу Туру, миновал лаз в заборе и следом за братом побежал к берегу. Чёрная стремительная вода подхватила беглецов. Бороться с течением не пришлось. Упреждение было выбрано точно, поэтому на остров, растянутый посередине реки, вода сама вынесла людей. Дальше начиналось мелководье, которое предстояло преодолевать вброд.
– Переждём, – Тур бережно положил женщину на песок за высоким кустарником и тяжело опустился рядом.
Ворон рухнул подле брата.
– Влад… Володя…
Слабый голос обрушился на близнецов как солнечный вихрь. Оба наклонились к подруге. Блёклый взгляд искал в темноте знакомые лица.
– Маринушка!
– Простите меня.
– За что, Марина?
– Я не должна была возвращаться…
Озноб заставил содрогнуться крепкие мужские плечи. Из-под мокрых ресниц на братьев смотрела пустота. Ветви невысокой ивы, одинокой жительницы речного острова, нагнулись под порывом ветра и застыли в холодном покое…
«Селигер на рассвете. Изумительная гармония природы. Могучие воды озёр. И одинокая человеческая душа. Одна. Целых пять лет, а всё равно одна… Они были как яркая картина на стене, которую я считала шедевром. Просто картина. И вовсе не шедевр… Ваня, Ваня, Ванечка. Зачем, маленький мой? Зачем ты меня покинул? Ты – моя единственная радость, надежда и мечта. Всё в прошлом. И ничто не меняется».
«Ничто не изменится. Кем бы ты стал, Серёжа, в этом безумном слепом мире? Я видела тебя преуспевающим учёным. Но кому нужны знания, когда кругом царят слабость и безысходность… У тебя нет ни средств, ни мужества однажды зачеркнуть всё старое».
«Я сама придумала свою сказку. Играла в золушку для двух принцев. Но в жизни так не бывает – одна для двоих. А теперь уже просто – одна».
«Впусти меня. Мы будем одиноки вдвоём».
«Я хочу любить их обоих, но это неправильно… Нет. Я обманываю себя. На самом деле я трусиха, я боюсь что-либо менять. Пусть решает судьба, как однажды решила на этих озёрах».
«Впусти меня. Их двое, и нас будет двое. Я помогу тебе справиться с судьбой. Это легко. У нас одинаковая судьба».
«Наверное, я слабая женщина».
«Сильной буду я. Не бойся перемен. Мы будем действовать. А значит – жить».
«Я не хочу так жить».
«У тебя не хватит смелости оборвать собственную жизнь».
«Да, я не совершу этот грех. Я буду терпеть до конца. Буду работать, отвечать на вопросы, выполнять справки, переставлять книжки и слушать счастливые семейные рассказы коллег за полуденным чаем. Ничего другого мне не остаётся. Ты хочешь разделить такую судьбу?»
«Я хочу её изменить. Впусти меня. Мы изменим нашу судьбу, и у нас впереди будет много счастливых лет».
«Ты веришь?»
«Я иду к цели».
«Какой?»
«Впусти, и я покажу тебе нашу цель».
«Хорошо. Мы будем делить одиночество, радоваться за успехи других и иногда по вечерам вести философские разговоры о житейских пустяках…»
Тонкие ивовые ветки отчаянно потянулись навстречу очнувшемуся ветру. Речная волна выплеснулась на берег. Огненный взгляд ворвался в ночь, и женщина охнула в горячих объятиях.
– Марина!
– Что ты наделала, Марина?
Жилка на тонкой сухой шее дрогнула.
«Целый мир не заслуживает наказания за две разбитые судьбы. Серёжи и Вани больше нет. Они далеко-далеко. Там, где сияет вечное солнце. Розовое или золотое… Нам не нужно мстить и некого ненавидеть. Наши мальчики счастливы в покое…»
– Марина, – горящий взор упёрся в спокойное лицо женщины, и в каплях воды, застывших на щеках, отразились блики огня. – Выпроводи её вон. Она не похожа на тебя. Её судьба – это путь злобы!
«Путь ведёт к храму. И за порогом его видишь то, что ты есть, и что есть твоя душа… Она вошла. Теперь я не отпущу её скитаться в пустоте без цели и тепла. Она будет жить со мной, как звёздочка – свет из прошлого. А когда придёт час, Володя откроет для нас дверь, а ты, Влад, проводишь нас к вашему отцу».