Заставлю тебя
Шрифт:
Суд не может продолжаться вечно несмотря на то, что обвиняемый пытается отмалчиваться. В итоге доказательств оказывается достаточно, и Максу дают пятнадцать лет обычного режима. Мне кажется, что за него всё-таки замолвили словечко, так как я надеялась на строгий режим. Может, Кирилл постарался за молчание… У него же немало нужных связей в этом городе. Не хочу больше думать об этом.
Я знаю, что пятнадцать лет долгий срок, но мне не хочется встретить когда-либо Макса, спокойно разгуливающего по городу. Хоть через пятьдесят лет. И исправит ли его натуру тюрьма? А что если выйдя оттуда, он захочет
Когда я решаю озвучить эти мысли маме, она долго молчит. Видно, что она хочет что-то сказать, но боится задеть мои чувства.
— Говори, как думаешь. Без прикрас.
Мама выдыхает и берёт мои руки в свои. Замечаю, что она волнуется.
— Катюш, только не злись, но ты опять хочешь куда-то нестись. Снова пытаешься убежать от себя. Остановись, успокойся и прислушайся к самой себе. Где ты хочешь быть? Какой себя видишь? Убежав в другой город, новизна, конечно, поможет тебе, но лишь на время. Затем снова придётся признать, что проблема была не в месте, а в тебе…
Я хочу снова взорваться, обидеться и начать доказывать обратное, но вовремя замолкаю. Это уже было. Это мы уже проходили. И в прошлый раз мама оказалась права. Если бы я тогда послушала её, то сейчас ничего бы этого не было. В этот раз я буду мудрее и останусь благодарной за мнение. Прислушаюсь к нему, прислушаюсь к себе и в итоге найду решение.
Когда всё заканчивается, я выхожу из зала суда. Чувствую горячую руку Стёпы, сжимающую мою в знак поддержки. Улыбаюсь ему уголком рта. Неужели теперь точно всё позади? Неужели больше никто не будет ковыряться в этой ситуации, раз за разом заставляя вспоминать каждую мелочь? Думаю об это и вижу Кирилла. Сглатываю. Кирилл каждый раз приходил на суд в идеальных костюмах, судя по всему, пошитых на заказ. Сказать, что они ему очень идут и в них он сногсшибательно красив — не сказать ничего.
Кирилл улыбается мне, но стоит Стёпе это увидеть, как он уводит меня подальше от него. Как сторожевой пёс. Сердце разрывается на куски… В сумке у меня конверт с деньгами, которые Кирилл прислал мне тогда. Каждое заседание ношу их с собой, намереваясь вернуть, но мне не хватает смелости. Вот и сегодня стоит увидеть Кирилла, как сердце замирает.
Нам удаётся пересечься на заднем дворе, куда закрыт доступ журналистам. Я выхожу перевести дух, пока Стёпа пытается подогнать сюда свою машину.
— Привет! Отлично выглядишь! Рука зажила? — слышу такой знакомый голос.
Оборачиваюсь. Кирилл. Отвожу взгляд.
— Да, спасибо, — отвечаю спокойно.
Мы молчим несколько секунд. Кирилл достаёт сигареты. Кажется, раньше он не курил.
— Как жизнь? — спрашивает, выпуская дым.
— Налаживается, — отвечаю, хмыкнув. — Ты как? Как Наташа? — последний вопрос даётся с трудом, но я должна доказать самой себе, что меня не тронет даже то, если они начнут встречаться.
Кирилл морщится, делая глубокие затяжки.
— Нормально. Хочешь пойти чего-нибудь выпить? — Он смотрит на меня с надеждой, делая шаги ближе.
На секунду я теряю дар речи. Вся моя броня, выстраиваемая долгими неделями, даёт трещину стоит увидеть Кирилла.
— Нет, мне нужно идти… — отвечаю тихо и начинаю пятиться. Судорожно копаюсь в сумочке, пытаясь найти конверт. Более подходящего момента, наверное, больше не представится.
— Кать…Малышка… — Кирилл пытается взять меня за руку, но я сую ему конверт.
— Что это? — непонимающе спрашивает.
— Это не сможет ничего исправить. Никогда, — говорю строго и убегаю прочь, пока Кирилл не успевает ещё что-нибудь сказать.
Дома, лежа в горячей ванне, я снова думаю о Кирилле. Его образ перед глазами. Его глаза, его губы, его походка, его сегодняшнее выражение лица, его слова… Кирилл до сих пор думает, что у нас всё возможно? Как глупо с его стороны.
В эту минуту мне очень хочется поговорить о нём с одним человеком. Недолго думая, я беру с бельевой корзины телефон и пишу Марте. Надеюсь, она ещё не спит, и я не потревожу её своим сообщением. Но ответа нет. Ни через полчаса, ни через час. Находясь в своих беспокойных мыслях, внезапно вспоминаю, что до сих пор так и не открыла ту коробочку, которую передала мне мама от Кирилла. Я убрала её в тумбочку, спрятав за разным хламом. Не знаю почему, но не могла её открыть.
Обернувшись полотенцем, я спешу к тумбочке. Вываливаю её содержимое на пол и начинаю искать. Вот и коробка. Выдыхаю. Кладу её на колени и снова медлю. Поняв, что веду себя глупо, открываю. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу свой потерянный браслет. Моё солнце.
Глава 29
Марта отвечает на сообщение только утром. Я приглашаю её в гости, и она с соглашается. Написав адрес, ловлю себя на мысли, что нервничаю. Сама не могу понять почему. Чтобы отвлечься я захожу в одну из социальных сетей, где у меня собралось уже было более ста тысяч подписчиков. Листаю ленту, надеясь не увидеть нигде новости обо мне и о прошедшем суде.
Видимо в этот день ещё какой-то блогер обсуждает мою историю, так как сегодня на меня подписалось уже около тысячи человек, и они продолжают прибавляться каждую минуту. Мне становится не по себе. Зря я считала, что после оглашения приговора страсти улягутся. Напротив. Кажется, людям очень нравится копаться в чужом грязном белье.
Как бы я ни старалась абстрагироваться от происходящего, продолжая листать ленту, но после того, как замечаю новый хэштег #КатяМакспритон, то моё эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Сама не замечая как, я погружаюсь в изучение комментариев и мнений относительно вчерашнего суда. Огромное количество людей пишет слова в поддержку Макса, считая его чуть ли не жертвой обстоятельств:
«Наверное, у парня просто была сложная жизнь и он крутился как мог. Можно подумать этих шлюх силой к нему притащили! Сами припёрлись, а Катя эта так точно та ещё мразь! По ней видно…»
«Максу просто нужен был хороший психолог, а не срок. Так просто человеку жизнь сломать вместо того, чтобы помочь…»
— А как же моя жизнь?! — в возмущении вскрикиваю я, продолжая мучать себя.
«Не понимаю я этих баб. Когда деньги платили, то всё походу нравилось, а как проблемы начались так сразу только Макс виноват!»