Застенец 3
Шрифт:
— Замечательно, — заключил я, хотя, если честно, ничего замечательного в сказанном не увидел. — Я свою часть уговора выполнил. Теперь Вы, наверное, хотите рассказать, как мне избавиться от этого.
Я указал себе на мундир, но Максутов понял, что речь идет о спрятанном под ним.
— Я не сказал, что помогу тебе избавиться от этого. Я сказал, что твое положение не безвыходное.
— Ваше Превосходительство, я устал от софистики и Ваших попыток выведать побольше информации, стараясь не давать ничего взамен. Если…
— Не надо ставить
Максутов выразительно посмотрел на меня, будто в большой компании рассказал шутку, которую мог оценить только один человек. И тут меня осенило. Да так, словно электрическим током пробило.
— Ирмер! Его учителем был Ирмер!
— Да. Но вскоре юноша исчез. Пропал, будто его и не было. Господин Ирмер сказал, что он уехал к родственникам в Вену. Но там его так никто и не увидел. А будь уверен, ученика очень тщательно искали.
— Это замечательно, вот только как эта информация может помочь мне? Ученик исчез, учитель мертв. Иди туда, не знаю куда, ищи то, не знаю что.
Максутов понюхал мундштук, хмуря лоб.
— Был один человек, который в то время изредка работал на Ирмера. Странный отставной военный. После контузии его никуда не брали. К тому же, он и прежде отличался некой вздорностью. На ту же войну ушел, чтобы не попасть под суд. Возможно, он что-нибудь знает.
— Но где он, Вы хоть знаете?
— Знаю, — ответил Максутов. — Здесь, в Петербурге. По счастливой случайности. Только тебе придется поторопиться, пока он еще жив.
И лишь теперь я понял, о ком идет речь.
Глава 17
«Лунная соната» как назло оказалась на задворках Петербурга. Ну, по крайней мере, назло для меня. Хотя, может, именно для этого подобного заведения отрядили место на набережной Тучкова, аккурат возле широкого моста, ведущего в никуда. Поговаривали, что все дома в этом квартале принадлежат какому-то зажиточному дворянину. Не удивлюсь, если он купил их не только с целью заработка, но и для дополнительной конспирации для увеселения аристократов.
Мне сегодня не везло невероятно. Начнем с того, что пришлось пробежать почти два квартала, прежде чем удалось поймать возчика. Однако и после судьба не собиралась поворачиваться ко мне лицом, решив демонстрировать свой пухлый филей. Потому что аккурат у Земельного рынка, где в последнее время с подачи моей тети закупался Илларион, я встретил тех, кого именно сейчас встречать не хотел.
— Коля!
— Хозяин!
Я скользнул взглядом по весьма чинной и благородной компании — графиня со своими слугами направлялась на рынок. Повозка почти миновала их, и я уже раздумывал, чем после буду оправдывать свою тугоухость, как в уравнение добавилась одна неожиданная переменная.
Лада, казалось, за время, которое я ее не видел, еще более окрепшая, с удивительной легкостью ломанулась за повозкой. И хуже того — догнала ее. Запрыгнула так, что скрипнули рессоры, и вдобавок хлопнула возницу по спине. Тот ойкнул и испуганно потянул вожжи на себя, а я с грустью подумал, что стереотип про некрасовскую женщину не такой уж и стереотип. Коня Лада только что довольно легко остановила. Жалко, что в округе ничего не горело. Получалось, что мне придется составить компанию племяннице Иллариона.
— Барин, а мы тебе, стало быть, кричим, кричим, а ты мимо едешь, — уже тянула меня на мостовую Лада. — Задумался, чо ли?
— Чо ли, — мрачно отозвался я, медленно слезая.
— Куда? — только тут отмер возница. — А платить кто будет?
Мне пришлось вытаскивать деньги, сокрушенно понимая, что день окончательно не задался.
— Коленька, хорошо, что Ладочка тебя догнала, — подошла к нам тетя Маша. Илларион плелся следом, с пустой корзиной. Зараза, они еще не купили ничего.
Я приготовился озвучить пару полотен вранья, но это не потребовалось.
— Уже разобрался с поручением Его Превосходительства? — спросила тетя.
— Э… в общем и целом.
— Ну, и хорошо. Игорь Вениаминович к нам приезжал… Когда, Илларион?
— Второго дня, — ответил Илька смущенно отводя глаза.
— Рассказал, что тебя опять на несколько дней отправили с делегацией к нашим. Точнее, уже не к нашим. Все никак не привыкну. Сказал, не о чем беспокоиться, все под контролем. Приятный мужчина.
Я осторожно, чтобы никто не заметил, создал форму Взора и судорожно проглотил образовавшийся в горле комок. Дар в тете плескался на самом донышке. Думаю, к следующему утру она бы уже стала пустой. И что тогда? Вопрос не очень хороший. Может то, что я встретил ее сейчас — какой-то знак?
Первым моим желанием было — подойти и наполнить ее силой прямо здесь, но я сдержался. Это в Застенье всем плевать друг на друга. Когда живешь в миллионнике тебе нет дела до сумасшедших соседей или просто странных прохожих. Здесь приходится считаться с общественным мнением.
— Пойдем, сейчас купим вырезки, я ее с овощами пожарю. И пирог испеку.
Я послушно поплелся следом, ловя на себе редкие взгляды незнакомых людей. Так, а это что еще значит?
— Хозяин, я тетушке Вашей ничего не говорил, — шепнул Илларион.
— Что именно не говорил?
Спросил, а сам уже понял, что ответ мне точно не понравится. Так оно и вышло.
— Про этот… как его, дом терпимости. Весь Петербург про то знает, как Вы целый этаж скупили и несколько дней всех шампанским поили. Сам понимаю, дело молодое, но Вы бы поостереглись. Соблазнов в мире много, не во все надобно с головой окунаться.