Затерянная земля (Сборник)
Шрифт:
Тут патриарх, сидевший в середине, начал бормотать. Он ворчал как росомаха, ревел как медведь, издавал звуки ревущего оленя.
Троглодиты слушали с оскаленными зубами, устремив на огонь свои взоры. Они отвечали еще более громким ворчанием. Но вдруг сразу затихли, и кто-то, трудно различимый в полумраке, встал и что-то бросил в огонь, — скорее всего, это был жир.
Заискрился, затрещал, дымно запылал костер; вспыхнуло яркое пламя и озарило таинство пещеры. Всюду на стенах появились большие изображения зверей. Были здесь мамонты, олени, дикие лошади. Картины были вырезаны на стенах твердым инструментом и обведены черной краской и охрой. Они отличались той же живостью, которая является характерной чертой произведений палеолитических охотников.
Но вот кто-то набросил на огонь мокрую кожу. Картины исчезли; тьма поглотила их. Остался лишь тлеющий огонек. Мы встали и в том же порядке вышли из «Пещеры Образов».
Я догадываюсь, что гак-ю-маки приписывали этому примитивному обряду какое-то магическое влияние на результаты предстоящего похода. На стенах нарисована лишь та дичь, на которую они охотятся. Ни одного хищника. И пещера есть строгое табу — святыня, место, куда имеют доступ только взрослые охотники.
После этого входы в Катмаяк были завалены камнями и заложены стволами деревьев, чтобы не вздумалось там поселиться медведям и росомахам.
Одноглазый троглодит остался в «Пещере Образов» в одиночестве, в темноте и гробовой тишине, с пищевыми запасами, положенными около него на расстоянии вытянутой руки.
Мы выступили в путь неприятным, сумрачным днем. Гак-ю-маки шествовали, вооруженные запасами копий, стрел и молотков. Их жены тащились, как вьючные лошади, с визжащими ребятишками, с шестами для палаток, с голышами для пращей и остальной утварью.
У нас было оружие, запас патронов, палатка и складной челнок. Несчастный Эква прямо-таки исчез под горой багажа.
Орда направилась к востоку вдоль берега озера. Мы снова увидели султан пара над розовыми террасами и услышали шипение и свист гейзера. Через два часа после этого мы достигли пустынной, однообразной местности.
Край был слегка волнист и покрыт сухим ковром лишайников. Ни одного кустика не было видно на обширном пространстве. По левую сторону уходила вдаль черная линия озерных вод. Конус Катмаяка начал заволакиваться туманами южного горизонта и вдруг пропал.
В этом бедном краю животные были чрезвычайной редкостью. Только дважды видели мы вдали оленьи стада. Но снежные совы да пеструшки появлялись все чаще и чаще. В некоторых местах маленькие грызуны изрыли вокруг всю почву своими норами.
Их было множество, они наблюдали за нами, стоя на задних лапках у входа в норы, толстые, откормленные. И хотя снежные совы то и дело хватали их, казалось, что их число не убывает. Каждое мгновение у нас проваливалась под ногами почва.
Женщины убили множество этих зверьков, доставивших орде желанное и приятное разнообразие пищи.
Мы разбили лагерь под открытым небом. Было полное отсутствие ветра, и мы даже не поставили палатку.
После двенадцатичасового отдыха орда пустилась в дальнейший путь. Молодые охотники временами уходили в сторону и возвращались с какой-нибудь добычей.
На третий день мы увидели на севере столб дыма. Гак-ю-маки внимательно рассматривали его. Это был сигнал.
И наши люди тотчас же развели огонь и покрыли его слоем сухого лишайника, отчего образовался густой, высоко поднявшийся вверх столб дыма.
Через полчаса после этого прибыл к нам маленький троглодит, принадлежавший к Восточной Орде; за поясом у него торчал дротик. Он пробыл у нас некоторое время, сидя у огня и обгладывая окровавленную кость. Оглядев нас без особого любопытства, он ушел.
Восточная орда шла почти на одной высоте с нами, так что мы могли видеть дым ее костров, но орды держались особняком.
Мы перешли через несколько речек и ручьев и пересекли несколько болот. Наконец, достигли северной оконечности озера Надежды.
Последующими походами и измерениями мы установили, что этот водоем имеет величину Боденского озера в Швейцарии и что он расположен в виде неправильного серпа, тупые рога которого обращены на запад.
Озерные воды кишат рыбой. Прежде всего, тут водятся крупные форели с удивительно вкусным мясом, окуни с большими плавниками, а также один вид странных, похожих на щуку рыб бархатисто-бурого цвета, без чешуи, с глазами меньше макового зерна. Но и эти глаза затянуты перепонкой, так что вначале мы думали, что эти существа вообще обходятся без органа зрения. Эти рыбы живут в темных подземных коридорах и лишь иногда выплывают на поверхность.
На севере озеро окаймляется узким плоским поясом травянистой земли. Непосредственно за травянистым поясом сразу и отвесно поднимается каменная стена, изборожденная глубокими ущельями.
Мы не остановились на берегу озера, но приготовились подниматься вверх по одному из ущелий. Плато, на которое мы должны были взойти, было плоским и ровным и располагалось на высоте около восьмидесяти метров.
XXXI
Широкую область плоскогорья занимала волнообразная холмистая степь, поросшая травой. Стаи птиц вылетали из высокой травы.
Орда разбила стоянку. Женщины искусно поставили ширмы и вскоре отправились на поиски кореньев. Мы также поставили палатку и подняли флаг, который, весело развеваясь по ветру, означал для троглодитов, что наше имущество — «табу».
После короткого отдыха гак-ю-маки отправились на охоту. Взяв ружья, мы присоединились к ним.
Страна кишела дичью. Было что-то библейски величественное в этом спокойном крае, оживленном бесчисленными стадами.
С первого же взгляда было заметно, что рука цивилизованного человека никогда не распоряжалась здесь. Впрочем, такие же райские условия в положении животных не так давно господствовали на Миссури и на равнинах Трансвааля.
Тихо паслись разбросанные кучки карибу. На верхушках каменистых холмов расположились мускусные быки, черные и лохматые, с острыми рогами. Троглодиты зовут этих быков «гук-мул».
Старые быки, стоя на страже на самом высоком месте холма, неподвижно, с наклоненной головой и налитыми кровью глазами, осматривали далекий горизонт. Они должны внимательно следить за многочисленными белыми волками, стаи которых обитают по краям плато. Вдали мы видели пасущихся мамонтов.
Вдруг земля загудела. Дикое стадо промчалось с ржаньем и топотом и моментально исчезло вдали между холмами. Это были дикие лошади «така», каких видел Пржевальский в степях Джунгарии. Маленькие, коренастые, большеголовые, с жесткой стоячей гривой, шерстью пепельного цвета, с черной полосой вдоль спины.