Затерянные в тоннелях. Трилогия

Неверов Александр Владимирович

– А?
– не понял парень.
– Вы из Совета Альянса?

Лысый покачал головой.

– Нет, я от станции "Дубровка". Завтра, на суде, я буду защищать вас. Понимаете?

– Ага...
– пробормотал Веник.

Из всего сказанного, он понял только, что начавшийся в кабинете у коменданта бред не заканчивается, а только набирает обороты, сворачивая в совсем уж неведомое русло.

– Если не возражаете, - продолжил лысый, - то перейдем на "ты". Вы не против? Вот и хорошо. Начнем с основ. Ты знаешь, что такое суд?

Веник рассеянно кивнул:

– Меня уже дважды судили.

–

Где, если не секрет?

– В Альянсе и на Диаметре.

– И на Диаметре?
– сильно удивился адвокат.
– И что же?

– Да ничего. Обошлось...

– А за что тебя там судили? Если не секрет?

– Да так, ерунда... Диверсию устроил.

Лысый задумчиво почесал шею, с уважением глядя на парня.

– Ну, ясно... Значит, о том, кто такой адвокат знаешь?

– Если честно, то первый раз слышу.

– Понятно, - кивнул лысый.
– От Диаметра я другого и не ожидал. У них там все проще. Но ты знай, адвокат, это тот, кто будет тебе помогать на суде убедить судей, что ты не виновен. Попросту говоря, кто поможет тебе отбрехаться и выкрутиться.

Парень с интересом посмотрел на адвоката:

– А вы и правда поможете?

– Постараюсь... По крайней мере, попытаюсь. Но сразу скажу, что дело у нас сложное. Во-первых, на тебе куча трупов висит! Ты хоть знаешь, в чем тебя обвиняют?

Веник отрицательно помотал головой.

– А вот слушай, - сказал лысый и начал загибать пальцы.
– На "Марьино" ты убил Павлуху. Это раз. Потом местные авторитеты - "Гусар" и "Адмирал" - это уже трое. Затем какие-то люди на "Волжской", которых вы назвали "охотниками", хотя это и не доказано. Их семеро, а в сумме это уже десяток! Ну и двое бандитов перед баррикадой. Это уже двенадцать. Плюс еще непонятный мужик на "Волжской". Там еще пока не ясно, убили вы его или просто оглушили. Скорее всего, сойдутся на убийстве. Так что над тобой висят целых тринадцать смертей. Цельная чертова дюжина! Ну и по мелочам - избиение старика на "Марьино", да лже-пропаганда Альянса на линии.

– Какая еще лже-пропаганда?

– Ты ведь агитировал людей, чтобы они шли в Альянс? Говорил, что тут хорошо и еды в достатке?

– Ну, говорил.

– Вот! Это тоже отрицательную роль сыграет. К тому же ты двоих сюда притащил? Тут и самим жрать нечего, а ты еще два рта приволок. Зачем?

– Послушайте, - перебил его Веник.
– Вы вроде бы нормальный человек. Можете вы мне сказать честно, что тут у вас происходит? Что за чушь вы несете???

Адвокат резко встал со стула, быстрым шагом подошел к двери, распахнул ее и выглянул в коридор. Затем он вернулся на место.

– Вот что, Вениамин. Со мной, как с адвокатом, можешь быть предельно откровенен. Это можно. Но помни, то, что мы между собой обсуждаем, если ты или я скажем это там, - лысый указал на коридор.
– Там, нам за это языки поотрывают. Понимаешь?

Парень кивнул.

– Поэтому, если честно, то да, с одной стороны это вызывает удивление. Но здесь, на "Дубровке" - это норма!

– Но ведь это же чушь!

– Да не скажи. Если говорить прямо, то это очень выгодно и удобно. Во-первых, закон надо все-таки соблюдать и приучать к нему людей! Во-вторых, Альянс сейчас

переживает не лучший период.

– Это мягко говоря, - сказал Веник.

– Верно. Поэтому эти суды немного скрашивают наши серые будни. Отвлекают людей от проблем. Заставляют поверить в торжество закона! И в третьих!

Адвокат снова сорвался с места, подскочил к двери, распахнул ее, также выглянул в коридор, а потом вернулся назад.

– А в третьих, - он понизил голос, наклонившись к парню.
– Сам знаешь, последнее время, перебои с едой. Казнь виновных - это больше еды для остальных.

Веник открыл рот в изумление. О таком аспекте судилища он совсем не догадывался.

"- Вот как изгаляются идиоты, - изумленно подумал он.
– Ну и ну".

Тут же пришла мысль о рыжеусом. Кто знает, может его взяли в плен бандиты именно из-за того, что он, Никита и остальные побоялись стрелять в бандитов, испугавшись наказания от своих же. Вполне вероятно!

– Интересно, - сказал Веник вслух.
– А Совет Альянса знает об этом?

Лысый пожал плечами.

– Возможно, что и не знает. Но последнее время всем станциям отправили инструкции - ужесточить наказание и укрепить дисциплину.

– Но ведь это же убийство!

– Не скажи! С точки зрения закона, все законно.

– Да ну!
– парень усмехнулся.
– Это что же, получатся, что меня будут судить за убийство бандитов, которые враги Альянса?

– Ты путаешь понятия, - с удовольствием начал объяснять адвокат.
– Враги Альянса и твои враги - это разные вещи. Ты ведь не член Альянса.

– Вообще-то я был его членом. Да и, возможно, еще остаюсь им.

– Так ты дезертир? Лучше это скрыть, так как этот факт только все ухудшит! Да, даже если бы ты и был членом Альянса! Ты ведь не с этой линии и не знал ранее убитых. Кто они и что творили? Ты ведь не в курсе? Поэтому убийство их - это преступление!

Интересная мысль пришла в голову Венику и он сказал:

– Подождите! Вот мы на "Волжской" убили семерых охотников. Я там не один был. Там дядя Василий был и еще один ваш - Никита. Они их тоже первый раз видели. Так, по вашей логике, получается, что и они подлые убийцы?

– Совершенно верно, - невозмутимо кивнул адвокат.
– Граждане Альянса - Мигунов и Никишин, уже арестованы.

Веник в очередной раз в изумления открыл рот.

– Да-да, - продолжал адвокат.
– Не повезло им. Дядя Василий хоть и заявляет, что он стрелял в потолок, но ему инкриминируется соучастие в массовом убийстве! Никита же хоть и предъявил заклинивший пистолет, но уже установлено, что два выстрела он все-таки произвел, так что двоих и он вполне мог убить.

Парень вылупился на адвоката, не веря своим ушам.

– Их защищает Селиванов, - продолжал говорить тот.
– Это мой коллега, он тоже адвокат. Я ему советовал упирать на то, что вы их заставили. Так может, они и выкрутятся, если суд признает, что они действовали под угрозой физической расправы. Ну и вы если их вину на себя захотите взять.

– Интересно, - пробормотал Веник.

Он считал, что повидал много глупости, но то, что слышал сейчас, не лезло ни в какие ворота. В голову пришла еще она мысль.