Затерянный мир Кинтана-Роо
Шрифт:
— Видите ли, — пояснил он, — побережье совсем безлюдно. Только в трех местах там есть поселения: Пуэрто-Морелос на севере, Танках в середине и Шкалак на границе Мексики и Британского Гондураса. Разумеется, на берегу, как вам известно, есть еще знаменитые развалины Тулум, а рядом с ними плантация кокосовой пальмы сеньора Пепе Гонсалеса. Когда мне приходилось ездить в Тулум, Гонсалес всегда хорошо меня принимал, так что я могу дать вам письмо к нему. Могу еще сказать, что около Танкаха есть небольшая посадочная площадка, расчищенная среди джунглей.
Конечно, я слыхал о Тулуме. В литературе попадалось много упоминаний об этом большом древнем городе, затерянном на пустынном берегу Кинтана-Роо. Пока не расчистили этот аэродром, далеко не всегда пригодный для посадки, добраться до Тулума можно было только морем. Дорога была настолько долгой и трудной, что раньше в Тулум редко кто приезжал.
Что же касается побережья южнее Тулума, то доктор Альберто Рус ничего определенного о нем не знал. Очевидно, попасть туда было нелегко.
— Местных индейцев, — сказал доктор, — море не интересует, и едва ли вы найдете там лодку. А вот на острове Косумель всегда можно нанять суденышко и добраться на нем до Британского Гондураса.
Так я и решил сделать. Сначала мы с Боллом отправляемся на Косумель. Отсюда, из Мериды, мы поедем по только что отстроенной дороге к северной оконечности Кинтана-Роо, до местечка с благозвучным названием Пуэрто-Хуарес. Мне сказали, что там всегда можно найти судно, идущее к небольшому островку Исла-Мухерес («Острову Женщин»), расположенному как раз в том месте, где выступ юкатанского берега отделяет Мексиканский залив от Карибского моря, а оттуда дальше на юг, до острова Косумель. На Косумеле я решил нанять судно (если мы его там найдем) и медленно плыть вдоль берегов Кинтана-Роо, останавливаясь в разных местах.
А пока я пытался найти хоть кого-нибудь, кто бывал в Кинтана-Роо и смог бы дать мне необходимые советы. Но поиски эти не увенчались успехом. Я только узнал, что побережье Кинтана-Роо в отличие от внутреннего Юкатана покрыто густыми джунглями, где нет ни одной дороги. Городов там тоже нет, и к тому же весь район наводнен бандитами — беглыми мексиканцами. Ведь на Юкатане бандит всегда значит мексиканец. Индейцы майя сами по себе народ мирный, за исключением тех, что живут в Кинтана-Роо. Их обычно называют индиос сублевадос, то есть мятежные индейцы. В общем скоро мне стало ясно, что для юкатанцев, так же как и для жителей Мехико, Кинтана-Роо представляется диким краем, о котором никто ничего не знал или не хотел знать.
Я написал обо всем Боллу. Сообщил ему, что судно мы, по всей видимости, достать сумеем, но сведения о Кинтана-Роо очень скудны. Джунгли там пустынны и неприветливы, и живет в них лишь горстка «мятежных индейцев» да столько же опасных чиклеро.
Казалось бы, все эти слухи должны были отпугнуть меня от Кинтана-Роо, но вышло совсем наоборот. Такая таинственность была привлекательна, и я уже подумывал, не пересечь ли мне территорию Кинтана-Роо пешком. Когда я сообщил об этом господину Помра, главе «Французского союза» в Мериде, человеку хорошо знавшему страну и ее население, он мне ответил, что я просто рехнулся. За год до моего приезда, рассказал господин Помра, один молодой немецкий археолог отправился из Мериды через Кинтана-Роо к древнему городу Тулуму на берегу моря. Три недели спустя около сенота нашли его труп. Он был убит одним из своих проводников. Этот рассказ заставил меня вернуться к прежнему более разумному решению путешествовать морем, а при остановках удаляться от берега в глубь территории лишь самую малость. В то же время я попытался раздобыть более точные сведения об индиос сублевадос и о бандитах, которых называли чиклеро.
Об индейцах я почти ничего не узнал. Мне только сказали, что заходить на их территорию очень опасно, так как они нападают на всякого пришельца. Слишком уж долго им самим приходилось страдать от притеснений мексиканского правительства, а также от жестокого разбоя чиклеро.
Слово «чиклеро», которое я считал синонимом «бандита» и которое всегда слышал в связи с каким-нибудь преступлением, относилось на самом деле к сборщикам чикле. Чикле — это сок дерева саподильи, который идет исключительно на изготовление жевательной резинки. Тысячи американских челюстей, жаждущих жвачки, обеспечили чикле хороший бизнес. Производство жевательной резинки стало крупной отраслью промышленности. Добывается чикле только в трех районах мира: в Кинтана-Роо, северной части Гватемалы и Британском Гондурасе.
В отличие от каучукового дерева саподилья никогда не выращивается на плантациях, для сбора чикле люди должны отправляться в джунгли. Это очень трудное и опасное дело. Сборщиков ждут ядовитые змеи, зараженная микробами вода и прежде всего малярия, все еще свирепствующая в Кинтана-Роо. На такую нелегкую работу обычно отправляются бывшие каторжники и уголовники из Веракруса. Мирные юкатанцы отказываются идти в джунгли. И вот в Кинтана-Роо стекаются банды чиклеро, которые вступают в битву с джунглями и друг с другом за драгоценный белый сок чикле. Уже много лет прибывают в Кинтана-Роо эти люди и часто живут там весь год, предпочитая после шестимесячного сезона сбора чикле остаться в джунглях, чем отвечать перед законом за преступления, совершенные ими до или после приезда сюда.
Неожиданные случайности, выпавшие на долю моей экспедиции, очень скоро свели меня с этими странными чиклеро, вооруженными ружьями, пистолетами и мачете.
Малярия тоже оказалась непредвиденной опасностью. Топкие болота и сырые джунгли служили надежным оплотом этой болезни. В общем, все, что я узнал в Мериде, было бы для меня вполне достаточным оправданием, чтобы держаться от Кинтана-Роо как можно дальше.
Теперь я часто думаю, что мое упорное желание ехать в эти дикие места было просто глупостью. Если бы не готический заголовок и не моя боязнь показаться круглым дураком, я, может быть, и отступился бы от всей этой затеи. Как бы там ни было, я продолжал потихоньку готовиться к путешествию. Бог знает почему, но это побережье, о котором я не слыхал ни единого доброго слова, удивительным образом притягивало меня. Во всяком случае менять планы теперь уже было поздно. Вспоминая долгие вечера в Тепостлане, когда мы с Боллом готовились к экспедиции, я решил придерживаться намеченного нами тогда маршрута и только сократить число остановок на побережье Кинтана-Роо.
Хотя я думал, что поеду в экспедицию вместе с Аланом Боллом и командой нанятого нами судна, я все же решил купить оружие и раздобыть проводника; Мне порекомендовали человека по имени Агиляр. Он часто служил проводником у охотников. В сухих зарослях внутреннего Юкатана дичь водится еще в таком количестве, что на нее охотится ради мяса все сельское население. Это я понял еще по дороге из Кампече в Мериду, где на каждой остановке в наш автобус входили индейцы с эскопетас (ружьями) за спиной; В тех местах водится множество черных фазанов, диких индеек и маленьких красных оленей венадо. А если к ним прибавить еще диких свиней, диких кошек и небольших ягуаров, то можно понять, что сафари на Юкатане не такая уж редкость. Агиляр готов был отправиться со мной на охоту в окрестности Мериды и в район Кампече, однако он ничего не знал о Кинтана-Роо и только повторял то, что я уже слышал от других. Агиляр посоветовал мне приобрести пистолет — для самообороны и для пополнения пищевых запасов, когда мы будем на побережье. Он познакомил меня со своим приятелем, торговавшим оружием, — человеком с довольно подозрительной внешностью. Тот предложил мне небольшой хромированный револьвер 32-го калибра.
Я не знал, как поступить, и послал телеграмму Боллу, ведь ему тоже полагалось принимать участие в основных расходах экспедиции. Ответа я не получил и пока принялся искать другое снаряжение, необходимое для экспедиции.
Я уже давно заметил, что кровати на Юкатане встречаются только в гостиницах, а все индейцы и мексиканцы спят в гамаках. Для меня гамак всегда соединялся с опасностью вывалиться из него, с его неудобством и с морским флотом. Однако, когда я попробовал спать в гамаке майя, мне пришлось переменить свое мнение и согласиться с местной легендой, утверждавшей, что гамак был дарован человечеству богами. Юкатанский гамак — вещь очень славная, он не позволяет себе гнусных трюков среди ночи, как все другие гамаки в мире.