Затмение

Лосицкая Светлана

Несчастливо и недолго

«И жили они долго и счастливо…» (с)

По разным болотам путём одним (Без жалобы на погоду) Туда, где нет выхода, шли они Оттуда, куда нет входа. И вилами писанным по воде (Как будто бы не напрасно) Манил их безумный апрельский день — Не пасмурный и не ясный. И звали сюжеты издалека За сказкой не понарошку, И мир их скрипел и вращался как Избушка на курьих ножках Когда (ради красного ли словца?) Им многое обещала Простая история без конца (Она же – и без начала)… Но там, за избой, в лесополосе Несытые

выли волки… Поэтому жили и были все Несчастливо и недолго.

Веришь?

Веришь, что в золото плавим медь мы — Чучела-вамп, подсадные ведьмы, Куклы на поле чужих сражений… То ли приманки, то ли мишени?

В королевстве КК

В королевстве Крестового Короля Всё, что бант для тебя, для меня – петля: От любой бесконечности до нуля Мы ни в чём и ни чем не схожи. То, что бал одному, то другому – бой… Не печалься/не бойся – я не с тобой Ни в текущей жизни и ни в другой — Той, которая будет позже. Так случалось со всеми: когда на крик Из колоды вдруг выпадет Дама Пик — Не вполне понимаешь, в какой тупик Иногда заведёт кривая… Но, когда отрываешься от земли, Из души – без учёта широт и длин — Так легко выбивается клином клин… Даже страшно, порой, бывает.

Письма Стены

«Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини. Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани…» (И. Бродский)

Вы прошли наугад, пряча сердце за тканью плаща. Я была здесь всегда под покровом из мха и плюща. Ветер глушит сигналы и с этой, и с той стороны: Мы не слышим друг друга, поскольку ни в чём не равны Словно вечный огонь и смертельное жало ножа, Словно воздух и свет с нежеланьем смотреть и дышать, Словно чёрная бездна и смелость ходить по краям — Вы живёте и живы – и этим честнее, чем я… Я – никто и ничто, только в ряд – кирпичи, кирпичи, На которых натальный рисунок едва различим. Шаг ко мне и страшней, и больней, чем два шага назад И не сделать его – способ душу спасти и глаза. От меня – посильней оттолкнувшись – бежать и бежать… Я могу отражаться, но я не могу отражать — Это знают лишь там, где за ночью не следует день, Это знает лишь тот, кто не в силах отбрасывать тень. Я – ничто, кроме жуткой, сметающей всё тишины, В катакомбах которой теряются сказки и сны. О мою темноту разбивается солнечный свет. Я – ничто. Надо мною не властно течение лет. И пока всё вокруг обращается в пепел и лёд, Что других убивает, меня никогда не убьёт: Мой творец в этом мире был груб и живое не чтил… Я – ничто, кроме камня. А камни бессмертны… Почти.

Высекай на камне

(Наугад блуждая в саду камней, мы видны как в зеркале, но – кривом… Потому в тебе, потому во мне – только память, более – ничего…)

Высекай на камне за слогом слог, Поднимая вихри себя внутри — И волну молчания между строк Небо эхом космоса повторит, И всё то, что жгло и сбивало влёт, Рассыпаясь в образы и стихи Этот мир c поверхности не сотрёт Ни одной из созданных им стихий… А когда он вступит в свои права И закроет солнце его рука — Всё умрёт… …останутся лишь слова, Потому что выбиты на века.

Юс

В этой книге все буквы как буквы и только Юс Идеален настолько, что я за него боюсь: Эфемерней на слух и причудливее на вид — На сравнении с ним рассыпается алфавит И ни этим, ни тем не похожий ни на кого, Он как будто бы есть и как будто бы нет его. Он – сакральное нечто на ткани банальных тем — Не

посмотришь на свет, не нащупаешь в темноте, Ни у Бога в горсти, ни у дьявола не в чести… Умудрился прочесть – попытайся перевести, Но не думай стереть и по-новому начертать: Ставлю всё к одному – не получится ничерта. И за тем, в чём скрываешься ты от всего и всех, Понадеявшись, что он не помнит тебя совсем Вдруг закроешь страницу, что россыпью строк пуста И увидишь его на другой стороне листа…

Тот, Чьё Имя Не Называем

Неизменно неузнаваем — Не придуманный, не живой — Тот, Чьё Имя Не Называем, Всюду следует за тобой. Так бесплотен и безутешен, Так фатально неисправим В этом мире он, что замешан На печали и на крови, В этом мире пустом и круглом, За который твой образ вбит На правах чужеродной буквы, Попирающей алфавит. Попытаешься разминуться И рассыпаться в миражи — Осторожно руки коснутся Тонких пальцев его ножи И тебя, в ком душа живая Потеряла затменьям счёт, Тот, Чьё Имя Не Называем, Безымянною наречёт.

Птичье

Тяжело и отрешённо, Со свинцовым небом вровень, Птицы бились о решётки До последней капли крови У открытой настежь двери Между будущим и давним И без сил, теряя перья, Камнем падали на камни… А в лиловой мутной пене Птичий бог за краем где-то Собирал сетями тени Не доживших до рассвета.

Реверс

Изменчиво тянется жизни кривая Доверчивых странников видом пугая Отчаянно движутся мёртвой аллеей Печальные призраки мела белее [1]

1

Этот текст можно читать слева направо от начала, справа налево от начала, слева направо от конца, справа налево от конца, а также через строчку снизу вверх и сверху вниз.

Не больше, чем низачем

Те пророки с глиняной головой, Что тебя любили как никого, Выжигая в линиях на руке, Что твоё призвание – быть никем, Что на этом свете, как и на том, Ты для всех не более, чем – никто, Уводили вглубь по чужим следам Каждый раз куда-то как никуда, Повторяя: «Здесь, в ледяной воде, Ты себя почувствуешь как нигде», Зная: всё, что отдано холодам Из нигде не вырвется никогда… И теперь не в мире, не мира вне На своей несолнечной стороне С говорящим вороном на плече Ты живёшь не больше, чем низачем… Но зато уже ни одной из сил Не убить тебя… и не воскресить. И, вроде, Изумрудный город Был даже благосклонен к нам: «Он обещал златые горы И реки полные вина». И нам «прекрасное далёко», Казалось, нужно позарез: Мы шли «без страха и упрёка», Без компаса и карты без… Но, чем сильнее цель манила, Тем более сгущалась тьма… Нам (как обычно) не хватило Отваги, сердца и ума.

От Розы и Креста

«Храни меня мой талисман» (А.С. Пушкин)

На чёрном – алая тесьма Как Роза на Кресте — Мой оберег, мой талисман От этих и от тех: От жизни их, от смерти их — От чистого листа… От всех и вся, от них самих — От Розы и Креста Когда летят комет огни В стеклянную броню… И пусть меня он не хранил,