Заведение матушки Ним
Шрифт:
Очнулась ассирийка в богатом дворце, залы которого были так велики, что можно было устать, пока идешь от одной его стены к противоположной. В тот же день ее познакомили с новым хозяином. К ее ужасу, это был огромный, переливчато-зеленый дракон с зубастой пастью и когтистыми лапами. Дракон разговаривал с ней посредством образов, которые посылал беззвучно. Он сказал, что ему пришла пора заиметь потомство и для того ему потребна особая женщина. Ассирийка очень испугалась и стала умолять отпустить ее, потому что она точно не выдержит соития с таким гигантом, на что змей рассмеялся и сказал, что драконы сходятся с женщинами особым тайным способом, о котором нельзя рассказывать посторонним. Как мы ни упрашивали, она не открыла
И вот, через некоторое время, рассказывала ассирийка, выяснилось, что она беременна. Дракон держал ее при себе еще некоторое время, а потом отослал, так же опоив пряным вином, назад. Он сказал, что дитя дракона может вырасти по-настоящему свирепым и крепким, только если созреет среди людей, впитывая в себя их жадность и жестокость. И вот теперь женщина пришла к матушке Ним, так как ей известна мудрость хозяйки заведения и просит приютить ее до родов. А уж когда она родит опаловое яйцо, из которого, помещенного в огонь, на третий день вылупится юный змей, ее муж возблагодарит матушку Ним, прислав ей не одну, а две шкатулки, полных яхонтов.
Наша хозяйка покачала головой, поцокала языком, и разрешила девке остаться.
И что бы вы думали? В положенный срок ассирийка разродилась и принесла здорового крепкого младенца. Девочку, которая, несомненно, как и все ассирийки, родилась с ложью на устах.
Запретная еда
Страна Офир известна не только своими купцами и мореплавателями. Страна Офир известна своими поварами. Даже в захудалой обжорке в самом грязном и дальнем углу порта вам подадут такую рыбную похлебку, что вы не забудете ее во всю жизнь. Известным только избранным мастерам способом рыба будет выварена в похлебке настолько, что кости станут мягкими и рассыпчатыми, точно лепешка, и в то же время суп не потеряет остроты и яркости вкуса. И не только в Городе можно найти такие лакомства. Один из египетских купцов, давясь слюной от сладостных воспоминаний, рассказывал мне про рагу из сурка, тушеного в меду с тимьяном, которое он отведал в каком-то бродячем стойбище пастухов далеко на востоке страны.
Да, в стране Офир любят вкусно поесть и знают толк в еде. Кажется, нет такого яства, которого не отыскали бы и не испробовали жители Города. Но оно есть.
Случилось это давным-давно. А может, и не так давным-давно? Во всяком случае, матушка Ним уверяет, что была тогда семилетней девчонкой и прекрасно помнит все события, о которых толковал весь Город.
Как-то раз в одно из самых больших заведений квартала Цветов постучались смуглые люди. Их платье было просто – хлопковые вышитые рубахи и штаны, но руки и ноги были унизаны тяжелыми золотыми браслетами, а у некоторых в нос или ухо с удивительным мастерством были вделаны неоправленные бриллианты. То были индусы. Гости гуляли в заведении несколько дней, были ласковы и приветливы и, казалось, больше старались угодить девкам, чем девки старались угодить им. Наконец, на пятый день, они сказали, что знают одну тайну и хотят открыть ее хозяину заведения, чтобы оно еще больше прославилось в Городе. Они велели принести чан охлажденного цельного молока, перелили молоко в кожаный мешок, взяли в руки длинные палки, которыми снабжены у нас охранники, и принялись бить по бурдюку с молоком. Били они час, били два, может, и три часа били – много времени прошло. И вот один из них развязал мешок, запустил в него свою смуглую руку, не снимая браслетов, и вытащил маслянисто блестевший шар цвета слоновой кости.
Гости стали отрезать длинными ножами кусочки от шара и класть их в рот девкам. Сначала девки испугались, но потом распробовали, что из молока получилось дивное лакомство, которое было в меру сладко, и нежно, и таяло во рту, стекая по горлу приятными волнами. И так девки с гостями съели весь масляный шар.
Но едва лишь исчез последний кусочек, как до их слуха донеслись горестные вопли с улицы. Все высыпали наружу и увидели, что солнце – а недавно миновал полдень – покрылось черной мглой, и только красноватое кольцо еще видно на небе. Люди посыпали себе голову пеплом, рыдали и кричали, а жрецы возглашали, что боги разгневались на нас за наше нечестие и скоро огненный дождь падет и испепелит Город.
– Это мы виноваты! – прошептала вдруг одна из обитательниц заведения. – Мы съели образ солнца, и светило обиделось и скрылось от нас.
Тихо она это сказала, но нашлись уши, которые услышали, и уста, которые повторили. И неизвестно, чем бы вся эта история закончилась для индусов, если бы через некоторое время край солнца не появился на небе, все расширяясь, и постепенно светило не вернулось на свое прежнее место.
Но с тех пор в городе ни один человек не рискнул еще раз попробовать взбить молоко и съесть заморский деликатес.
Поэт
В Городе ценят поэтов. Но как-то так повелось, что с поэтами в Городе все время что-то случается. То стихоплета прирежет в пылу ссоры из-за неудачной эпиграммы какой-нибудь рогоносец. То, возвращаясь с пирушки, песнопевец поскользнется и сломает себе обе ноги. То правителю не понравится героическая ода, в которой автор не воздал должного его храбрости и уму, и он повелит бить поэта плетьми и гнать из пределов Города. Причем несчастья валятся не только на бедных рифмоплетов, которые добывают свой нелегкий хлеб сложением панегириков и непристойных песенок, но и на вполне себе преуспевающих людей.
Возьмем хоть Антиоха. Антиох был сыном богатого купца от греческой наложницы. И как-то так получилось, что все другие сыновья умерли во младенчестве и единственным наследником остался этот незаконный, но признанный сын. Купец потратил немало денег на обучение и воспитание Антиоха, но, видно, недостаточно уделял внимания военной науке и атлетике, ибо юноша вырос изнеженным и хрупким, как нарцисс.
Кроме того, Антиох не проявлял никакого интереса к купеческим делам и проводил все свои дни в бездельи, а по вечерам устраивал кутежи с друзьями, на которых громко возглашал сочиненные экспромтом любовные стихи. И вскоре так прославился за это свое уменье, что каждая свободная куртизанка Города считала за честь принять его у себя с тем, чтобы гости насладились игривой поэзией. Специально обученные скорописи рабы записывали за Антиохом, и списки его творений разошлись далеко за пределы страны Офир.
Годы шли, а Антиох на вид оставался все тем же худым (ибо он пил куда больше, чем ел) и хрупким юношей, тратящим все время на пиры и кутежи.
Отец его, будучи рассудительным человеком, прибегнул к последней мере и женил сына. Выбрал ему достойную невесту из состоятельной семьи и стал ждать, когда сын остепениться. Но ничего из этого не вышло. По вине ли Антиоха, по собственному ли изъяну, жена все никак не могла понести, и только копила в себе могучие женские силы, что не могло кончиться хорошо.
Собственно говоря, все кончилось плохо.
Однажды, когда известный далеко за пределами страны Офир поэт Антиох вернулся домой после недельной попойки, жена вышла из себя и отвесила ему пощечину. Муж тут же упал, как подкошенный. То ли по общей слабости, то ли истощенная многодневной выпивкой, шея поэта не выдержала и сломалась.
Напрасно бедная женщина умоляла высокий суд и клялась, что не желала смерти своему супругу. Приговор был вынесен в строгом соответствии со справедливыми законами страны Офир. Мужеубицу закопали на площади по шею. И хотя милосердный палач не раз принимался плясать вокруг ее головы, чтобы поломать женщине кости и принести долгожданную смерть, она прожила еще долго, вынося издевательства и плевки от поклонников усопшего поэта.