Завеса
Шрифт:
— А Восприимчивые? — спросила я и посмотрела вверх на него. — Они какие?
Он внимательно посмотрел на меня.
— Зависит от Восприимчивых. Дело в том, что выбор есть всегда.
Он больше ничего не сказал, и я поняла, что он устал быть экскурсоводом по Острову Дьявола, и настала моя очередь пожелать спокойной ночи.
— Спасибо, что помог с видео. Если покажешь мне, где ворота, я оставлю тебя.
— Ты не пойдешь никуда, пока мы не найдем кое-кого, кто поработает с тобой. Научит тебя.
Я едва не запнулась.
—
— Это серьезная магия, Клэр. Серьезная и потенциально опасная, для тебя и остальных.
Я едва смогла сдержать гнев.
— Я знаю, насколько это серьезно. Я живу и работаю во Французском квартале, в окружении мониторов, которые следят, чтобы я случайно не использовала магию, хотя я даже не знала, что она у меня есть. Которой вообще не должно было быть, — это был мой личный враг.
— И как ты сегодня себя чувствовала, когда разобралась с духами?
Из-за вопроса и напряжения в его глазах, я нервно задергалась. Но взгляд не отвела, и не собиралась.
— Я подзаправилась.
— Перекус не решает проблемы. В будущем ты будешь впитывать магию, и она уничтожит тебя. Это как рак, который растет у тебя внутри и все уничтожает. Отрицание тебе не поможет.
— Я не отрицаю. Мне просто… нужна минутка, — я потрясла головой, пытаясь очистить ее. Я чувствовала ошеломление, пытаясь изменить себя в мире, который перевернул все с ног на голову. — Все происходит слишком быстро.
Лиам остановился.
— Зачем ты помогла девушке, когда тебя могли заметить?
— У меня не было выбора. Она сбила меня с ног.
Лиам смотрел на меня и как бы беззвучно говорил, что не купился на мой ответ.
Я вздохнула.
— Потому что ей нужна была помощь.
— Так и было, и ты помогла ей. Сделала выбор. Теперь встречай последствия, — его голос стал мягче. — Думаешь, ты сможешь вернуться и жить в отрицании, после того, что видела этой ночью?
Я отвернулась от него, пытаясь собраться с силами, пытаясь найти опору. Я не была уверена, что видела этой ночью. И да, я хотела вернуться. Хотела забраться в постель, поспать десять или двенадцать часов, проснуться утром и прожить обычный день, беспокоясь лишь о торговле сухпайками.
Хотя торговля ими даже в лучшие дни не была интересной. Когда умер мой отец, моя жизнь почти во всех отношениях остановилась. Я продолжала содержать магазин. На нем я сосредоточилась, по крайней мере, пока не встретила Таджи и Гуннара. Они вытащили меня из раковины, но в Зоне все равно почти не было жизни. Кроме страха, по крайней мере сейчас.
Черт. Может, если я научусь справляться с магией, не стану духом и меня не запрут на Острове Дьявола, я больше не буду об этом волноваться.
Я оглянулась на Лиама.
— Что у тебя на уме?
— Пошли, — сказал он. — Я тебе кое-что покажу.
* * *
Мы тихо шли в глубину района, вниз по узкой улице, мимо покрытых
Это тюрьма, а мы их пленили, значит мы были врагами.
Лиам остановился у дома с ограждением из сетки. Это было длинное двухэтажное здание, с одной стороны по всему второму этажу шел балкон, с другой стороны возвышалась куча щебенки, которую никто не потрудился убрать.
Лиам открыл ворота и жестом пригласил войти. Он настороженно огляделся, прежде чем закрыть их. Я пошла за ним в здание, пахнущее корицей и дымом, вверх по узкой лестнице на второй этаж. Ступени заканчивались у двери, которую от отпер ключами.
За дверью оказалась длинная узкая квартира. Там была гостиная с диваном и бар в конце, кухонька, маленький столик и стулья напротив кучи окно. Дверь в кирпичной стене, наверное, вела в спальню или ванную.
Мебели было немного и она была всевозможных стилей. Напротив бара и кирпичной стены стояла плетеная софа, ее подушки были из изумрудного бархата. На стене за ней сохранились остатки фрески с пейзажем, ярко зеленого и голубого цвета. Барная стойка была напротив шкафчиков из блестящего дерева с зеркалом в деревянной раме. Барную стойку и бутылки рома с бурбоном, наверное, спасли из бара, который не пережил войну.
Я оглянулась на Лиама, наши глаза встретились.
— Это твой дом, — поняла я.
— Да.
Но он же человек.
— Ты живешь на Острове Дьявола?
— Я жил в Марини до войны. Не вижу причины прекращать это.
— И Сдерживающие не возражали? — мне все еще надо было понять связь между ними.
— Им нравится следить за мной.
Я подошла к раскрашенной стене, и скрестив руки, смотрела сцену, аккуратно изображенную на штукатурке. Было похоже на обед в Эпоху Регентства в Англии. Дюжина мужчин и женщин в белом расположились у озера, вокруг корзинки и одеяла для пикника, сзади большой дом. Краска поблекла, дом частично осыпался, некоторые участники вечеринки потеряли нарисованные конечности.
Эта картина, наверное, олицетворяла войну.
— Ты живешь в Квартале? — спросил Лиам.
— Над магазином, — ответила я, оглядываясь на него. — Мне было семнадцать, когда все началось. Я не знала своей матери. Жила с отцом, помогала ему в магазине. Теперь и его не стало, и он стал моим.
— Мне жаль.
Я кивнула.
— Есть счастливые истории, есть грустные истории. И все из-за войны.
— Да, из-за войны.
Я отвернулась.
— А ты? Твоя семья? Ты близок с ними?