Завет Нового Мира
Шрифт:
Убивали доблестного стража порядка долго и с присущей бешеным особой жестокостью. Избивали ногами, руками и возможно чем-то еще. Лицо - один сплошной синяк, кровь текла из всех отверстий: рта, носа, ушей и даже глаз. Одного глаза, кстати, не хватало. Выдавили, наверное.
Однако умер он не от этого. Горло перекушено. Представляете, голыми зубами кадык вырвать? Зверье.
Кобура оказалась пуста, и сколько я не искал пистолет, поблизости его не нашел. Надеюсь, бешеным не хватит мозгов пользоваться оружием. В противном
Зажигалка к тому времени сильно накалилась. Прикурив, пришлось отпустить рычаг подачи газа, и тьма сгустилась надо мной.
«Эх, была бы у меня зиппа. Или лучше фонарик», - мечтательно закатил я глаза.
Тлеющий уголёк давал совсем немного света. Но лучше уж так, чем бродить в темноте. Заодно нервишки успокою, да запашок перебью.
Сквозь треск табака, шелест бумаги и звуки собственных шагов, краем уха улавливаю сдавленное похрипывание. Резко торможу и весь напрягаюсь. Здесь кто-то есть, определенно.
Но кто, бешеный или нормальный? Если крикну, бешеный может прийти на шум. Ладно, с одним я еще справлюсь. У меня все-таки нож, а у него или нее - руки, ноги и зубы. Шансы определенно на моей стороне. Но что если их будет больше, двое или скажем трое? Не хотелось бы проверять.
Затушив сигарету об стену, я снова зажег зажигалку. Освещенный коридор был пуст, пол истоптан все теми же кровавыми следами.
На свет никто не вышел, так что вариантов, где скрывается кряхтун, было столько же, сколько дверей - четыре. Три из них были открыты и только одна закрыта.
Я решил начать с открытых дверей. Сделав глубокий вздох, быстро заглядываю за первую дверь. Кабинет перевернут, пол усыпан битым стеклом, но внутри никого. Входить не стал. Если зайду, а в это время в проеме появится бешеный, у меня не останется ни пространства для маневра, ни пути отступления.
Заглядываю за вторую, и кабинет также разгромлен. Однако внутри кое-кто был. Подпирая дверь, лицом вниз лежал тучный полицейский с проплешиной на затылке. Под ним собралась большая лужа крови.
Мои глаза победоносно блеснули, когда я заметил висящую на поясе кобуру с выпячивающей пистолетной рукояткой - коричневый пластик с пятилучевой звездой. Без сомнений, это знаменитый пистолет Макарова или сокращенно ПМ. Самозарядный, магазин на 8 патронов, калибр 9x18 мм, прицельная дальность - 50 метров, а убойная - 350.
Всегда мечтал из такого пальнуть, и вот моя мечта сбылась. В нетерпении опускаюсь рядом с телом, снимаю кобуру и вешаю себя на пояс. Ощущаю приятную тяжесть. Пистолет придает уверенности, чувство защищенности.
По лицу расплывается хищная ухмылка:
«Пускай теперь попробуют меня сцапать - умоются кровью».
Переложив нож в левую руку, правую занимает ПМ со снятым предохранителем. Я себя знаю - сейчас не сниму, точно потом забуду.
Передергиваю затвор и, не снимая пальца с
«Значит там, да?».
Убираю нож, протягиваю руку и медленно опускаю ручку двери, держа пистолет наготове. Слышу, как сжимается пружина, как отходит засов. Тяну на себя и.... Хрен на постном масле! Дверь закрыта.
Других мест, где можно было бы спрятаться, и откуда я услышал бы этот звук, просто нет. А значит, он или она внутри. Вот только вряд ли у бешеного хватит ума закрыться изнутри. Да и зачем ему это? Нет, внутри скрывается такой же, как я - нормальный.
– Эй, там, внутри, ты меня слышишь? Не бойся, открывай. Здесь кроме меня никого, - говорю я громко, но так, чтобы с улицы не услышали.
Томительные секунды ожидания, но вот щелкает замок и дверь открывается.
Глава 6. Ева
В просвете двери показалась детская мордашка. Глаза испуганные, заплаканные, волосы, цвета воронового крыла, в беспорядке, а на щеке застыла капелька крови. У меня племянница примерно одного с ней возраста.
– Позволишь?
– спрашиваю я у нее разрешения войти.
Она отстраняется. Я вхожу и осматриваюсь, слыша, как за мной закрывается дверь на замок. Небольшой кухонный гарнитур с чайником и микроволновкой, холодильник, стол, пара стульев и кожаный диван в углу. Ах да, прямо посередине комнаты лежит мальчик с ножом, торчащим из груди.
– Твоя работа?
– оборачиваюсь я к ней.
Она молчит, и лишь одинокая слезинка бежит по щеке. Принимаю, как “да”.
Я подхожу к ней, опускаю ладонь на плечо и успокаивающим голосом говорю:
– Не кори себя, так было надо. Если бы ты его не убила, он бы убил тебя и еще бог знает сколько народа. Ты поступила правильно, слышишь?
Она поднимает голову и заглядывает мне прямо в глаза.
«Нет, она себя никогда не простит», - понимаю я и, всковырнув ногтем застывшую кровь, спрашиваю у нее: - Как тебя зовут?
– Евангелина, - тихо-тихо отвечает она.
– Ева, значит? Пойдём-ка Ева на диванчик, присядем, и ты мне все расскажешь, хорошо?
Она кивает, соглашаясь, и мы усаживаемся на диван.
Ева зашла издалека, а я как бы и не был против. Пускай выговориться, глядишь, успокоится.
История началась с того, что они с младшим братом 2 года тому назад потеряли обоих родителей в автомобильной аварии, и дядя вынужден был взять их к себе. Сам он был не женат, с детьми обращаться не умеет, так что справлялся он так себе.