Заветное желание
Шрифт:
Пока я свыкался с такой вот ублюдской подставой, кисляк вокруг меня полностью развеялся, и я снова оказался в залитом ярко-молочным светом зале.
«Откуда, вообще, на Континенте взялись эти гребаные кошмары?» – учтя свой предыдущий облом с озвучкой, второй вопрос я лишь мысленно обозначил, обойдясь без бестолкового рева.
И хранилище, ожидаемо, легко откликнулось на мой немой запрос. Снова на зал набежала густая тень, оставив ярким лучом света единственный горящий шестигранник, на той же стене, но чуть повыше и изрядно левее. Как под копирку, выстрелила очередная струя тумана из горящей ячейки, и через мгновение я опять словил очередное озарение в облаке кисляка.
Оказалось, кошмары – это такой же продукт Замка Ордена Хранителей, как, собственно, и сами хранители. Пройдя через определенный
Хранитель неуязвим, пока жив его кошмар – а одолеть эту идеальную машину для убийства на просторах Континента практически невозможно. Когда же все-таки находится уникум (вроде меня), которому, с помощью редкой абилки, удается совершить невозможный подвиг, убийца кошмара – (как я, увы, испытал уже на собственной шкуре) – сам превращается в кошмар.
Еще одним важным фактом о кошмарах стало шокировавшее меня откровение, что они, оказывается, являются, по совместительству, и породителями скребберов… Примитивное существование кошмаров сопряжено с бесконечной охотой и пожиранием добычи, при этом тело монстра устроено таким образом, что у него нет органов, обеспечивающих выброс из организма мочи и экскрементов. То есть вся пожираемая кошмаром биомасса копится у него внутри, а когда ее собирается критически много, кошмар попросту засыпает. И во сне происходит его разделение на две части. Основная, при этом, остается скрытой чернильным туманом, а сформировавшийся из скопившихся излишков спящего монстра двойник становится лишенным читерской маскировки скреббером… Именно боль такого вот деления, похоже, и выводила меня из спячки. «Новорожденный» скреббер, разумеется, тут же со всех ног улепетывал от гораздо более сильного «родителя» – благо ног у твари было дохренища, и бегал он будь здоров – а медленно очухивающийся после долгого сна кошмар, попросту, не успевал заметить свалившее «дитятко».
Увлекшись, я прекращал обращать внимание на периодически рассеивающийся туман вокруг меня, вспышки яркого зала-хранилища, тут же сменяющиеся густой тенью, с выделением очередного шестигранника, несущего следующую струю кисляка, с ответом на мой дополнительный вопрос…
Распахнувшаяся передо мной память хранителя в одночасье открыла множество секретов.
Я узнал, что боты и тенеловы – это не выхваченные из реального мира пришельцы, а продукт самой Системы.
Боты были необходимы в игре, как сдерживающий фактор для игроков. Торгуя с различными объединениями игроков, эти манипуляторы стравливали между собой сильные стабы, не позволяя таким коварным макаром появления в регионе одного всеми признанного лидера. Если же такой сильный стаб таки наклевывался, то своими силами, и нанимая отряды прихвостней муров, боты устраивали рейды на территорию, подконтрольную стабу-лидеру, втягивая нарушителей спокойствия в длительную войну на истощение. Кроме того, боты занимались систематизацией и исследованием экзотической фауны вверенного их попечению региона Континента, и параллельно отслеживали и фиксировали все разновидности Даров Стикса у игроков, с которыми сталкивались когда-либо опять же на подконтрольной территории.
Тенеловы в игре выполняли функцию эдакого Харона, изолируя тени потерявших возможность воскрешения игроков после их последней конечной смерти. То есть, по сути, они в игре курировали вопрос пресловутого бессмертия игроков. Разумеется, такая важная и зловещая миссия превращала этих странных угрюмых типов в весьма влиятельные фигуры на поле Континента. Для сдерживания амбиций получивших огромное влияние чересчур самостоятельных марионеток мудрая Система создала так же и Орден Хранителей.
Вышедшие из игроков хранители отстаивали перед тенеловами и их миньонами ботами интересы непосредственно самих игроков. Не позволяли в подконтрольных регионах устраивать беспредельный геноцид подопечных. Отслеживая игровые пути людей, хранители давали советы игрокам, выдавали им индивидуальные и командные задания, способствующие усилению и коммуникации каждого в жестком мире. Неусыпная забота об игроках и способность на равных противостоять тенеловам делали хранителей не менее влиятельными фигурами на поле Континента.
И время от времени, так случалось, что тенеловы и хранитель одного региона затевали меж собой Большую Игру. И аккурат в замес одной такой Разборки фартануло угодить мне с отрядом… У моего крестника Скунса проявился редкий Дар Хранителя, что сделало его претендентом на попадание в высшую лигу Стикса. Выступающие против усиления Ордена Хранителей тенеловы, разумеется, постановили меж собой не допустить претендента к Замку. Хранитель же, кровно заинтересованный в усилении своего Ордена, выдал нам эпик на поход к Замку, с шикарным призом в конце.
Поначалу тенеловы попытались на корню пресечь наш поход к Замку с помощью ботов. Когда же из этой их затеи ничего не выгорело, ублюдки пустили по нашему следу кошмара… Заручиться поддержкой этого чудовища тенеловам не составило труда. Неподконтрольная никому безумная сущность часто забредала в черноту, где угрюмые ублюдки имели гораздо большее влияние, чем хранитель. Губительное для всего живого воздействие грифельной пыли на кошмар не распространялась, благодаря его чернильному туману, в составе которого так же имелась чернота… А дальше все случилось, как случилось.
Память хранителя услужливо показала по моему запросу дальнейшую игру членов отряда. Начал я с Белки. После нашего нелицеприятного расставания с ней на лесной дороге, моя точно теперь бывшая подруга вернулась в Сморчок, и плотно занялась там развитием Кудряшки. В паре с бывшей студенткой Белка ежедневной устраивала совместные рейды по окрестным лесам вокруг стаба, постепенно развивая уровень подопечной. Очень скоро девушки там прижились, стали своими. Отбоя от кавалеров в населенном практически одними мужиками стабе у них, разумеется, не было – но эту часть истории, по понятным причинам, я предпочел опустить… Опасаясь дурных вестей, Слезу я оставил на второе. И очень обрадовался, когда вышло, что страхи мои оказалось напрасными. Эта тоже, увы, теперь бывшая моя подруга сбежала от настигающего ее кошмара благодаря случайному порталу, вдруг распахнувшегося перед ней. Такие чудеса изредка случались на черноте. Слезе невероятно повезло. Более того, когда девушка оказалась в безопасном месте на какой-то лесной поляне, Система таки зачла ей исполнение эпика, и Слеза сорвала свой джекпот. Исполнившееся заветное желание подкинуло в закрома бывшей подруге аж разом двадцать три дополнительные жизни. Кроме того, свалившиеся ей на голову пять лямов опыта разом подбросили игрока с пятидесятого на семидесятый уровень. Она практически меня догнала, и о дальнейшей судьбе столь сильной и разумной девушки можно было не волноваться… А вот мой запрос о судьбе крестников хранилище неожиданно проигнорировало, оставив меня без ответа в сияющем белизной зале.
– Они в Замке Ордена Хранителей, мой сводный брат, доступ к секретам которого ограничен даже для меня, – раздался знакомый насмешливый голос, который доносился здесь, казалось, одновременно отовсюду. – Полагаю, на сегодня ты уже достаточно вспомнил. И, значит, настала пора нам прощаться…
Белый зал исчез, и я снова оказался на берегу водоема рядом с хранителем, который – слава Стиксу! – не спешил убирать руки с моей головы, упиваясь собственной прощальной речью.
«Ну-ка стопе!» – взревел я. Причем, взревел в буквальном смысле слова, потому как запарил от возмущения, что не способен в нынешнем облике членораздельно говорить.
– Не переживай так, – даже не дрогнув от моего рева, продолжал «благодетель» в туманном балахоне. – Поверь, мне тоже грустно прощаться с тобой, мой верный страж…
«Почему ты не предупредил меня: о превращении в кошмара, после его убийства?! И что, интересно, стало бы, если б в арку Замка с порталом я забежал вместе с крестниками?!» – отчаянно ревел я предъявы, параллельно ощущая как, пробудившаяся вдруг интуиция бьет в набат, подсказывая, что «сводному брату» сейчас я задаю совсем не те вопросы.