Заветное желание
Шрифт:
Улицы почти опустели: люди веселились в парках, а кто-то уже разбрелся по кроватям. Дом Наджары утопал в мягком свете уличного фонаря; на земле выделялись несколько черных лепестков розы. Инстинктивно Сагора прикоснулась к цветку на груди. Стараясь не шуметь, толкнула калитку, которая на удивление свободно поддалась, тихо скрипнув в ночной тишине; потревожив покой этого места, зашелестела под их ногами трава. Мягко опустившись на газон около пруда, Сагора наклонилась и заглянула в стеклянную гладь воды; янтарные глаза, отражая блеск луны, на мгновение вспыхнули золотым светом. Изящные пальцы коснулись нежных лепестков лотоса. Легенда о сияющих лотосах. Когда-то
– Наджара сама занимается этим садом?
– Да. Иногда ей помогает Сиро или я.
– Наджара живет в этом же доме, где пекарня?
– Этажом выше. Знаешь, порой, мне кажется, она тебя знает. Когда я рассказывала ей о том, кокой ты удивительный человек, как относишься ко мне, что меня тревожит, она всегда поддерживала и отвечала с такой уверенностью и пониманием.
– Нет, Сагора, – ответил Ма, беззаботно смотря в глубины темно-синего неба. – Мы не знакомы. Думаю, Наджара просто мудрая женщина. Ты говорила, ей тридцать один год. Но она уже очень многое чувствует и осознает в этом мире.
Волшебник перевел взгляд на, ничего не ответившую, девушку. Сагора завороженно смотрела на плавно раскачивающиеся лотосы.
Ничего не произошло.
Почувствовав ее испуг и нарастающую в душе панику, Ма мягко взял ее за руку.
– Сейчас очень темно. Предлагаю прийти сюда завтра при свете солнца, – он улыбнулся, легким поцелуем касаясь волос девушки. – А сейчас, я приглашаю тебя в одно не менее сказочное, чем этот сад, место.
Прикрыв калитку, Сагора последовала за юношей, с удивлением отмечая, что они направляются в сторону парка, где впервые встретились. Пройдя через центральные ворота, Ма забрел в самую его глубь. Остановившись подле раскидистых и свисающих к самой земле крон деревьев, отодвинул несколько веток. Сагора, бережно придерживаемая рукой волшебника, ступила в открывшийся проход. Несколько секунд пришлось передвигаться, полагаясь только на внутренние ощущения, но вот темнота рассеялась, и взору предстало небольшое озеро, окруженное могучими деревьями.
– Я давно набрел на этот уголок. Местные жители о нем не знают, и поэтому я часто бываю здесь. В тишине и умиротворении, так чудесно вслушиваться в собственные чувства, – Ма блаженно растянулся на траве, подложив руки под голову. Сагора опустилась рядом. От неосторожного движения заколка спала, позволяя волосам рассыпаться по спине и плечам. Две розы упали на землю, разлетаясь бархатными лепестками, черными подстать самой бесконечной вселенной, нашедшей сейчас приют в полуприкрытых глазах Ма.
Сагора легла рядом, утопая в мягкой зелени травы и вспомнив их недавнюю прогулку в этом же парке, прикрыла глаза. В это же мгновение мир, казавшийся безмолвным, ожил тысячью звуков. Вдалеке, где-то в диких зарослях на противоположном берегу, квакают довольные уходом знойного дня лягушки; эхом отдаются всплески выпрыгивающей из воды рыбы; из глухой листвы раздается тонкий свист маленькой птички, а листья трепещут от тихого ветра, шелестом перешептываясь друг с другом. И дыхание. Такое безмятежное и мирное дыхание Ма, тающее в спокойствии этой ночи.
Сердце больно защемило. Открыв глаза, Сагора посмотрела в глубокую синеву неба. Вдали от огней города, небесное полотно особенно ярко сияет бриллиантовой россыпью звезд. Это чувство греющее душу называется любовь. А если она любит его, полностью доверяя, то нельзя более скрывать или обманывать его. Нужно сказать всю правду, и потом только Ма решать, как ему поступить. Простить ее и остаться или уйти. Собравшись с силами, Сагора выдохнула:
– В тот вечер… я возвращалась домой с дополнительных занятий. Мне было девять лет, и обычно меня забирал брат, но по какой-то причине тогда он не смог прийти за мной, – Ма приподнялся на локте, обескураженно смотря на девушку. – Было уже очень темно. Помню, как меня окликнул чей-то голос, такой мерзкий и колючий, что мне стало очень страшно. Я попыталась бежать, но они догнали меня на детской площадке. Тот, кому и принадлежал этот голос, схватил меня за руку. Его пальцы… ледяные и грубые, парализовали мое тело. Все же я попробовала вырваться, и он толкнул меня. Отлетев, я ударилась о какую-то металлическую конструкцию и потеряла сознание.
Дальше в воспоминаниях лишь пустота. Но эти холодные руки все эти годы ощущались острой болью на моей коже, – подсознательно защищаясь от угнетающих воспоминаний, Сагора съежилась, сильно сжимая руками траву. – Когда брат нашел меня и принес домой, на моей голове была глубокая рана. Тогда я сказала, что захотела попробовать забраться на эти трубы и упала, не удержав равновесия. Брат так ничего и не узнал, а я боялась вспоминать, что произошло. Боялась, что мои страхи окажутся реальностью. В тот день в парке… когда ты протянул ко мне руку, воспоминания об этом вечере вырвались из укромных уголков моей памяти, полностью затуманивая сознание страхом. Ведь эта внешняя сторона людей так похожа одна на другую… Прости меня за то, что обидела и сделала больно.
Над озером вновь повисла тишина, напряженная и почти ощущаемая физически. Лишь вдалеке по-прежнему слышно приглушенно кваканье лягушек. Несколько минут Ма молчал, обдумывая слова девушки, а потом, тепло улыбнувшись, ласково сказал:
– Чтобы ни произошло в тот вечер, я люблю тебя, Сагора, – Ма склонился над девушкой. Его губы коснулись губ Сагоры, чувствуя солоноватый привкус слез, стекающих по ее щекам, словно очищая от всех тревожных воспоминаний прошлого. Теплая ладонь нежно разжала руку Сагоры, пальцы сплелись, а поцелуй стал глубже. Казалось, все звезды блистательным дождем сорвались вниз, и небо рухнуло на землю; стерлись границы между «я» и «ты», чувствами сливаясь в одно целое, а мир стал волшебным. Волшебным, как Ма.
История тринадцатая. Для людей слова становятся реальностью.
Темно. Ночь давит, а липкий страх сковывает, парализуя сознание. Тяжелый рюкзак при каждом шаге ощутимо ударяется о спину. Дышать очень тяжело, и земля уже уходит из-под ног. Но бежать нужно. Если удастся свернуть в соседний двор, то можно будет укрыться среди множества кустов цветущей сирени или в одном из домов. Легкие сдавило, точно тисками, сухость резала горло. До поворота оставалось несколько метров, когда ледяная рука настигла ее, хватая за запястье.
Отчаяние, паника, безысходность пронзили душу девочки, и в ужасе она попыталась вырваться, но получила только толчок и сильный удар. Миллиардами раскаленных игл сознание пронзила боль; мир вокруг померк, оставляя лишь мерзкую и холодную тьму, но спустя несколько мгновений алые вспышки света мягко прошли сквозь эту непроглядную бездну, рассеивая ее, и перед глазами вновь появился двор и детская площадка. В том месте, где свет фонаря сплетается с чернотой ночи, лежит девочка. Из-под ее головы тонкой струйкой стекает, кажущаяся черной, кровь. В металлическом турнике, о который она ударилась, холодным блеском отражается равнодушный свет из окон дома.