Зависть
Шрифт:
– Твори! А награда тебя найдет…
Через пятнадцать минут после разговора с Марис Ной уже входил в другую квартиру, которая находилась чуть дальше по улице – в полуквартале от его нового рабочего кабинета, которым он не собирался пользоваться. Если точнее, то от двери до двери было ровно семьдесят семь шагов, не считая ступенек. Дверь он открыл своим ключом. Бросив его на столик в небольшой прихожей, Ной заглянул в гостиную и остановился как вкопанный.
– Я решила начать без тебя, – сказала Надя Шуллер.
– Я вижу.
Надя лежала
– Я уже готова, так что если хочешь успеть – поспеши.
Подойдя к дивану, Ной наклонился и сжал между пальцами ее напрягшийся сосок. Этого оказалось достаточно, чтобы Надя кончила. Глядя на ее судорожно вздрагивающее тело, Ной продолжал пощипывать ее грудь, пока Надя не выгнулась дугой, выжимая из своего оргазма последнюю каплю наслаждения.
Наконец она обмякла и, сладко потянувшись, поправила под головой мягкую диванную подушку.
– У тебя нет ни капли стыда, Надя.
– Я знаю. Но согласись – такие вещи, как стыд, целомудрие, скромность, давно устарели. Сейчас в моде удовольствие – любым способом, любой ценой. Разве ты считаешь иначе?
– Отнюдь. – Ной начал поспешно раздеваться. – Кстати, – добавил он, – мой план отлично сработал. Вечеринка имела полный успех. Марис сбита с толку и ничего не подозревает.
– Расскажи-ка поподробнее…
– Все прошло, как я и рассчитывал. В конце концов Марис призналась, что у нее возникли кое-какие подозрения, но теперь…
– А кого она подозревала? – перебила Надя. – Кроме тебя, разумеется…
– Ты не поверишь, но она думала – я изменяю ей с тобой!
Это заявление заставило Надю замурлыкать от удовольствия.
– Но теперь, – продолжал Ной, – когда Марис убедилась, что я решил вернуться к писательству, она успокоится, и я смогу уходить из дома в любое время дня и ночи, чтобы работать над несуществующей книгой.
– И приходить ко мне?
– Именно. Кроме того, я смогу без помех заниматься нашим с тобой проектом.
– Но Марис – это только часть проблемы, – напомнила Надя. – Как насчет Дэниэла?
– Он стар, Надя. И вот-вот впадет в маразм.
– Тем хуже, – возразила она. – Если он упрется, его уже ничем не сдвинешь. Он и раньше не соглашался продать «Мадерли-пресс», хотя ему предлагали, наверное, уже десятки раз.
Выдернув из брюк ремень, Ной сложил его вдвое и хлестнул Надю по бедрам.
– Не стоит из-за этого беспокоиться, дорогая. «Мадерли-пресс» будет продан, прежде чем Мадерли успеют понять, что к чему. Марис сейчас вообще не до того – она охотится за каким-то новым автором, рукопись которого выкопала в куче издательской макулатуры. Это ее отвлечет, а Дэниэл… Он практически устранился от дел, так что всеми контрактами занимаюсь я. О продаже издательского дома Марис и Дэниэл узнают не раньше, чем об этом напечатают в «Паблишинг уикли», а тогда изменить что-либо будет уже невозможно. Я стану директором издательства вместо Дэниэла со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями; в частности, мне будет принадлежать десять тысяч акций «Уорлд Вью», а на банковском счету у меня будет десять миллионов чистыми. По-моему, ради этого стоит постараться.
– А мистер Мадерли и его дочка останутся ни с чем.
– Похоже, что так. Впрочем, меня это мало волнует…
За разговором Ной снял брюки и белье, и Надины глаза слегка расширились при виде его напрягшегося члена.
– Знаешь, – сказала она, – я почти готова позавидовать твоей жене.
– Можешь не завидовать – мы не были вместе уже очень давно.
– Странно. Мне казалось, сегодня вы должны отмечать вторую годовщину свадьбы.
– Марис решила отметить ее по-своему, а я – по-своему.
– Что это значит?
– Это значит, что завтра утром она вылетает в Джорджию – на встречу с этим своим идиотским автором, а я тем временем работаю над книгой.
Рассмеявшись, Надя взяла его член в руки и осторожно погладила.
– Что-что, а инструмент для работы у тебя имеется, – сказала она, не скрывая своего восхищения. – Посвятишь мне одну главу, а? Кроме того, я хочу, чтобы ты подробно рассказал мне, как вы с Марис трахаетесь.
– Мисс Марис не трахается, она занимается любовью, – бросил Ной и, опустившись на колени, заставил Надю раздвинуть ноги.
– Как это мило… – проговорила она.
– Именно это мне в тебе и нравится.
– Говори, пожалуйста, конкретнее. Что именно тебе во мне нравится?
– То, что ты никогда не бываешь милой… – ответил он, бросаясь в атаку.
6
Остров Санта-Анна оказался почти сплошь покрыт лесом, который был гораздо гуще и темнее, чем тот, который рос возле их загородной усадьбы в Беркшире. Таких лесов Марис не видела никогда. Глядя на подступающие к дороге заросли, она невольно вспоминала жутковатые сказки братьев Гримм. Подлесок был практически непроходим, а кроны деревьев нависали низко над дорогой, заслоняя последний свет дня. С нижних ветвей свисали гирлянды седого мха, а в кустах время от времени раздавались шорохи и треск. Эти звуки, несомненно, свидетельствовали о близости каких-то животных. Порой Морис начинало казаться, что там бродит какое-то сказочное чудовище, и она поспешно отворачивалась от зарослей, страшась того, что она может увидеть, если станет вглядываться слишком пристально. Куда спокойнее было смотрев на дорогу и думать о том, что ждет ее в самое ближайшее время.
На Санта-Анну Марис приехала позже, чем рассчитывала. Из-за непогоды над Атлантой рейс до Саванны был отложен на три часа, поэтому когда она наконец зарегистрировалась в отеле и узнала, как попасть на остров, солнце уже опустилось к самому горизонту.
На берег Санта-Анны она высадилась уже в сумерках. Мягкий полумрак обволакивал окружающие предметы, меняя их очертания, и Марис казалось, что вся природа насторожилась и замерла, словно дикий зверь, почуявший приближение человека, но еще не решивший, то ли броситься на него, то ли отступить незамеченным.