Завоевание (Покорение)

На лугу рядом с замком тренировались ратники. Они упражнялись с мечами и копьями. Некоторые сражались верхом, некоторые — пешими. Даже на расстоянии было видно, что замок стар, разрушается и нуждается в ремонте. Но ров, окружавший его, был чист и глубок.

За воинами наблюдали двое. Оба мужчины были высоки, мускулисты. На их привлекательных лицах застыло сосредоточенное выражение. Это были два брата, единственные оставшиеся в живых

Фамильная распря между Говардами и Перегринами тянулась вот уже три поколения.

— Где Зарид? — встревоженно вскричал старший из братьев, Роган. Солнце блестело в его темных волосах, высвечивая рыжину, унаследованную от отца.

— В замке! — прокричал в ответ младший, Сиверн, и взглянул на брата. — Я видел Зарид, — пояснил он, избегая употреблять местоимение «ее». Он не хотел, чтобы окружавшие их люди знали, что Зарид — женщина.

Роган кивнул и перевел взгляд на сражавшихся неподалеку мужчин. Из-за трусливого вероломства Говардов он уже потерял четырех братьев, а двумя годами раньше чуть было не лишился жены. Он вовсе не собирался потерять по милости этих крыс, действующих исподтишка, еще и младшую сестру и поэтому внимательно следил за ее передвижениями.

Он взглянул на воинов:

— Вы что, женщины? Боитесь сражаться? Что ж, я покажу вам, как это делается. — С этими словами. Роган взял пику у ближайшего ратника. Через секунду другой, пытавшийся отразить натиск Рогана, был на коленях. Роган с отвращением поглядел на него, поднял пику, притворившись, что хочет ударить «врага», но вместо того, чтобы нанести удар, швырнул оружие на землю и отошел.

Как сможет он защитить те небольшие владения, что еще оставались у Перегринов, если его солдаты так слабы?

Роган вскочил на коня и двинулся в направлении замка. Его остановил Сиверн.

— Ты хочешь увидеть ее? — воинственно спросил Сиверн, когда они остались одни. Он рассердился, что брат не принял на веру его слова о том, что их маленькая сестра в безопасности.

— Она отказывается повиноваться, — нахмурился Роган. Три недели назад Зарид решила пойти поплавать и ускакала одна, верхом, без охраны и защиты. В семнадцать лет она со всем пылом юности верила, что ей никто и ничто не причинит вреда.

— Я присмотрю за ней, — пообещал Сиверн, стремясь избавить брата хотя бы от одной заботы.

Роган кивнул, и Сиверн направил коня прочь. Сиверн прекрасно понимал, каково приходится его сестре, ибо ему тоже приходилось нести на своих плечах груз фамильной ненависти к Говардам. На протяжении многих лет он наблюдал, как Говарды уничтожали его близких, одного за другим. Он видел, как были убиты его старшие братья, как его отец и мачеха умерли от голода по вине Говардов. Он видел, как страдал Роган, когда его первая жена, а потом и вторая, были захвачены Говардами в плен.

С того момента как родилась Зарид, единственная дочь их отца, вся семья сплотилась, чтобы защитить ее. С самого начала они никому не позволили узнать, что в семье Перегринов появилась девочка, существо хрупкое и уязвимое. Они распространили слух, что родился седьмой сын.

Когда мать Зарид умерла от голода в осажденном Говардами замке, сестру воспитали шесть старших братьев. Они растили ее так, как растили бы маленького брата, одевали, как мальчишку. Когда девочке исполнилось четыре года, ей дали в руки меч. Когда она падала с лошади, все смеялись. Зарид не знала роскоши почувствовать себя слабой, нежной женщиной.

Но теперь братьям приходилось расплачиваться за это. Зарид вела себя столь же независимо, как любой семнадцатилетний парень. Она считала, что имеет право в любой момент покинуть замок, носила на поясе меч, прятала в сапоге кинжал и считала, что сможет защитить себя от армии Говардов.

И Сиверн, и Роган тщетно спорили с Зарид. В то время как той нравилось думать, что она сильна и прекрасно владеет оружием, на деле она оставалась всего лишь слабой девушкой. Жена Рогана, Лиана, много раз пыталась поговорить об этом, но Сиверн считал, что Лиане все равно о чем говорить, лишь бы высказаться.

— Неужели вы думаете, что девушка, выросшая с мечом в руке, будет сидеть взаперти с другими женщинами и довольствоваться шитьем? — спрашивала Лиана. — Она такая, какой вы сами ее воспитали, упрямая всезнайка и гордячка.

Сиверн скривился, вспомнив Лиану и в сотый раз подумал, что Рогану не мешало бы взять в руки свою жену. Уж слишком у нее острый язычок.

Так вот и вышло, что братья (словно других забот им мало!) были вынуждены постоянно следить за Зарид и точно знать, что ей не пришло вдруг в голову прогуляться одной.

Когда копыта его коня загрохотали по подъемному мосту, Сиверн улыбнулся. Два дня назад у него появилась идея, как уберечь Зарид от опасности быть выслеженной Говардами, а себе в то же время добыть богатую жену. Он уже поделился своим планом с Роганом. Теперь оставалось рассказать обо всем Зарид. Улыбка Сиверна стала еще шире, когда он подумал о том, как отреагирует на его слова Зарид. Хотя она одевалась, как мальчишка, и вела себя соответственно, она радовалась сюрпризам, как любая девушка ее возраста. Сиверн знал: то, что он затевает, должно порадовать сестренку.

Разумеется, первым делом он должен рассказать о своих намерениях Лиане. Вне всякого сомнения, у нее найдутся возражения, но он справится с ней. «И гораздо лучше, чем это делает Роган», — пробормотал Сиверн, думая о том, что его брат, пожалуй, чересчур мягок с этой женщиной. «Спроси Лиану», — сказал Роган, когда Сиверн поведал ему о своих планах относительно Зарид. Спрашивать что-либо у женщины? «Я поставлю ее в известность», — твердо заявил Сиверн, спешившись и направляясь вверх по лестнице в покои Лианы.