Завтра - океан
Шрифт:
Они не спеша обошли стройку, потом подняли лопату, и Вадя - он первый заметил бугор перед стеной - стал сносить его штыковкой.
К работе приступил и Коля. Забыв о Борисе, они работали с увлечением.
Борис стоял в стороне, опустив голову.
Казалось, они проработают так до самого утра, но вдруг вблизи послышались чьи-то шаги.
Захватив лопату, Коля и Вадя, а за ним и Борис бросились в траву. Тихо, стараясь не дышать, они поползли к морю. Там, у самой воды, поднявшись и с шумом выдохнув из себя воздух, Коля сказал:
–
– Ладно, я сам знаю. Можете меня еще и наказать, - покорно ответил Борис.
– Хотите, я сам придумаю себе наказание?
– Придумывай, - сурово сказал Коля.
– Хотите, я выпью четыре глотка морской воды?
Борис внимательно взглянул на Колю. Он знал - Коля добрый, сейчас же миролюбиво улыбнется и скажет: "Ладно, Борис, обойдемся и без морской воды..."
Но к великому удивлению Бориса, Коля так же, как и Вадя, сурово сказал:
– Ну и пей!
Борис лег на живот и наклонил голову к воде.
Вдали за маяком вспыхнули корабельные огни.
– Возвращается "Вильнюс", - сказал Коля, - он возил груз в Калькутту.
– Да, вот это рейс!
А Борис пил воду. Горько-соленую. На втором глотке он остановился.
– Ладно, будет с тебя. Еще заболеешь, - сказал Коля.
Светила полная веселая луна.
15
Наступило долгожданное воскресное утро. К перилам наблюдательной вышки прибили табличку:
ВОДНАЯ СТАНЦИЯ
ОДЕССКОЙ 146-Й ШКОЛЫ
Мальчики подходили к стенам из ракушечника, заботливо ощупывали их, и легкий, пористый камень, как губка впитавший в себя свет солнца, казалось, теплел еще больше.
Женя Сименцул, будущий садовод, тщательно исследовал почву вокруг водной станции. Он искал место для посадки белых акаций.
Алеша Чижиков все глядел и глядел на вышку с мачтой, на ярко-зеленую крышу, на флюгер в виде скрещенных стрел и никак не мог насмотреться.
Водная станция была похожа на корабль, только что спущенный со стапелей верфи. А внутри на стенах, пахнущих свежей известью, висели диковинные вещи: морские звезды, океанский краб-великан и зубы кашалота. Тут же, на стене, висели навигационные карты северо-западного бассейна Черного моря. А компас? А карта мира, выложенная на фанерном щите Шевчуком из цветной черноморской гальки? Ими смело можно было гордиться. А флаг на мачте?
Даже Валерий Стуржа, равнодушный ко всему на свете, кроме футбола, и тот радовался.
Вася и Нина на одной из рыбацких шлюпок отплыли далеко от берега, чтобы поглядеть водную станцию с моря.
Там, далеко от берега, Нина сказала:
– Жаль, что с нами нет неразлучных. Правда, Вася?
– Правда, - согласился Вася.
– Ты, наверное, очень плохо думаешь о них? Скажи.
Вася не ответил, только сильней налег на весла.
А Нина снова спросила:
– Вася, а знаешь, кто выровнял ночью площадку?
– Матвей Корнеевич.
– Нет, не Матвей Корнеевич. Это сделали они. Я тогда на море была и сама видела...
Вася Херсоненко бросил весла. На его лице проступили веснушки: так всегда бывало, когда он радовался.
– Так вот они какие! Отчего же ты молчала?
– Не хотела раскрывать их тайну. Ведь тайна эта не плохая, а хорошая... Вася, давай вернемся.
Вася не ответил и еще сильнее налег на весла.
Вскоре на берег пришла и Анна Алексеевна.
– Молодцы!
– сказала она.
– Знаете, ребята, я боялась, что ничего у вас не получится... А вот глядите, какая красавица-станция! Ну, спасибо! Всегда будьте дружными!
– Есть, Анна Алексеевна!
А внизу пело, шумело море, всплескивая голубой прибойной волной.
* * *
Ровно в восемь утра вахтенные матросы на кораблях подняли алые флаги Родины. В этот же самый миг и над водной станцией школы взвился заревой флаг.
Его поднял Вася Херсоненко.
Флотской шеренгой, выстроившись перед флагом, стояли ребята 7-го класса "Б", и их смуглые лица были открыты всем черноморским ветрам. Анна Алексеевна молчала. Но ее обычно строгие серые глаза сейчас словно лучились, быстрые, веселые.
На берегу звучало:
– Да здравствует море!
– Да здравствует парус!
– Ура веслу!
Рыбаки-любители, проходя мимо, одобрительно глядели на трепетный флажок и почтительно, как длинные золотые пики, поднимали кверху удочки.
– Песню!
– отдал команду Вася Херсоненко и, подняв руку, запел:
Вперед, матросы, даль зовет
Сквозь бури и туман!
Сегодня море нам поет,
А завтра - океан!
А завтра океан нас ждет,
Эй, моряки, вперед!
Борис, Коля и Вадя стояли за скалой и глядели на водную станцию. Глядели - и горькое чувство одиночества, такого острого и щемящего, что сердца их сжимались от тоски, давило их, заставляло сутулиться. Борис ворчал сквозь зубы:
– Моряки!.. Рыбник Херсоненко, садовник Сименцул и футболист Стуржа. А Нина? Наверное, воображает, что она штурман дальнего плавания.
Коля и Вадя, казалось, были согласны с ним... Но когда над морем поднялась песня, они вдруг вышли из-за скалы и, забыв о Борисе, который оставался на прежнем месте, подхватили ее:
А завтра океан нас ждет,
Эй, моряки, вперед!
Но песня сразу оборвалась.
– Глядите, нас заметили! К нам идет Вася Херсоненко!
– закричал Борис.
– Идем отсюда, а то начнет читать мораль...
Все трос бросились прочь от скалы, гуськом взбегая наверх по узкой каменистой тропинке.
Апрель заканчивался. Вестники мая - длинные перистые облака в голубом небе, зарницы в морской дали и синева утра - говорили о приближении жарких дней.
16
Спустя два дня на перемене перед последним уроком Липецкий прикрепил классную газету к фанерному щиту.