Завтра опять неизвестность
Шрифт:
– Теперь мы можем попытаться выйти на след, - сказал шериф. Последнее время его заказывают не часто.
– Проверим всех врачей и все аптеки, - Келли встал, глядя на часы. Доктор, могу я воспользоваться вашим телефоном?
– Да, конечно. Он в холле.
Келли задержался, заметив несчастные глаза девочки.
– Не расстраивайся, - он легонько коснулся её щеки тыльной стороной ладони.
– Поверь мне, ты оказала ему услугу. Когда-нибудь сама поймешь.
– Мне бы очень хотелось так думать, - протянула она.
Доктор положил руку ей на плечо, Келли занялся телефоном.
Глава двадцать вторая
В половине четвертого Эрл перестал глазеть в окно и накинул плащ. Погода начала работать на них; примерно час назад собрались тучи и пошел дождь, задернувший окна серой влагой. Быстро темнело. Вечер обещал быть холодным и ветренным; дождь хлестал вовсю. Он подумал, что теперь они могут ехать, пользуясь мрачной и мерзкой погодой, как прикрытием.
– Тебе лучше подняться наверх и позвать Самбо, - сказал он Лорен, а сам проковылял к столу и налил немного виски - все, что ещё оставалось в бутылке. Эрл чувствовал себя замерзшим и опустошенным, но был совершенно спокоен.
– Подбросив Самбо, свернем с главного шоссе и поедем обратно. Я знаю дорогу.
Он допил виски и какое-то время стоял неподвижно, чувствуя, как тепло медленно разливается по всему телу.
– Чем быстрее мы уедем, тем лучше, - сказала Лорен.
– Правильно, - кивнул Эрл.
– Пора давать ходу. По машинам!
– Он взглянул на подругу и легкая тень промелькнула в его глазах.
– Это армейская команда, означающая, что колонна должна начать двигаться. Ты её знала, Лори? По машинам...
– Ты в порядке?
– В полном. Мы подбросим Самбо и дадим ходу. Сходи за ним.
Лорен повернулась и вышла в кухню. Эрл слышал, как её каблуки простучали по лестнице. Над его головой она прошла в комнату, из которой Ингрэм наблюдал за дорогой. Крейзибоун ушла час назад, чтобы составить ему компанию.
Старик лежал с закрытыми глазами, его медленное дыхание шуршало как ветер, ворошащий груду сухой бумаги.
Эрл бесцельно слонялся по комнате, разглядывая всякий хлам, скопившийся на каминной полке, крепкие балки и доски пола, на какой-то миг остановился и, нахмурившись посмотрел на разбитый приемник.
"- Никогда больше ничего этого я не увижу. Никогда в жизни не увижу этой комнаты, - подумал он и удивился.
– Но почему это меня волнует?"
Все это только холодный затхлый хлам. Ни один человек в здравом уме не захочет снова его увидеть. Но отъезд напомнил ему другие места, которые довелось покидать. Он стоял, продолжая вертеть в руках стакан, а перед глазами проносился длинный ряд комнат, казарм и армейских лагерей. Эрл подумал, что ему всегда приходилось покидать что-нибудь. Все оставались в тепле и уюте, а ему выпадала дорога. И он никогда не возвращался назад. Не было на земле места, которое звало бы его к себе, не было ни дерева, ни камня, ни клочка травы, которые принадлежали ему и никому другому.
Получалось так от того, что он был туповат? От того, что не умел чувствовать, как чувствуют другие люди? Самоуверенность и спокойствие покинули его после разговора с Ингрэмом; он снова был напряжен, обеспокоен и неуверен, снова боялся теней в своем мозгу.
Разговаривая с Ингрэмом, он внезапно испытал это чувство. Или ему показалось, что испытал? Каждый человек одинок. Не только он - любой. Но что, черт возьми, это означает? И как может помочь, если ты это понял?
Старик завозился и уставился на него, зарывшись в кучу одеял.
– Собираетесь ехать, да? Думаете, прорветесь?
– Конечно, - буркнул Эрл. Старик его раздражал; раздражала его мерзкая вонь, его злорадство.
– Мы прорвемся. Не беспокойся.
– И заберете с собой черномазого?
– Правильно.
– Поедете втроем, да? Симпатичная белая девушка, белый парень и черномазый... Довольно странная комбинация, с какой стороны не смотри.
– Ну и не смотри, - отрезал Эрл.
Он услышал, как Лорен спускается по лестнице, и когда та торопливо вошла в комнату, понял: что-то случилось. Взгляд её был жестким, на лице написано беспокойство.
– Он исчез, - сказала она, глядя на Эрла.
– Ты слышишь? Исчез!
– Что ты хочешь сказать?
– То, что слышал. Он исчез!
– прокричала Лорен.
– Ну, и что, это нам на руку.
– Неужели не понимаешь? Господи, неужели ты не можешь подумать?
Казалось, она на грани истерики; лицо потемнело и напряглось, словно нервы её медленно и неотвратимо натягивались, и она приближалась к критической точке.
– Боже мой, - простонала она.
– Боже мой!
– Ладно, Лори, - успокоил он.
– Самбо схватит полиция. Он узнает, что мы ему лгали. И скорее всего заговорит. Но это все равно должно было случиться. Не понимаю, с чего ты так расстроилась.
– Я расстроилась из-за того, что ты дурак.
– Сейчас нет времени надо мной издеваться, - медленно выдавил он. Прекрати.
Старик захихикал.
– Вам не стоит друг с другом ссориться, - сказал он.
– Посмотрите на нас с Крейзибоун. Бывают недели, когда мы не говорим друг другу ни единого плохого слова, - он стыдливо осклабился.
– Бывают недели, когда мы вообще не говорим друг другу ни слова. Так лучше всего.
– Лори, поехали. Ничего не изменилось. С нами все в порядке.
– Ты готов?
– устало спросила она.
– Да, готов.
– Ключи от машины у тебя?
– Нет, Самбо взял...
– Эрл внезапно запнулся, почувствовав головокружение и слабость, неожиданно сильно забилось сердце.
– Теперь понимаешь, почему я волнуюсь? Ну, теперь понимаешь?
– в ярости прокричала Лорен.
– Он не должен был забирать ключи. Он не должен был нас здесь бросать.
– Но Эрл понимал, что звучит это жалобно и глупо.
– Господи, когда он уехал?
– Эта идиотка наверху не знает. Он ушел черным ходом. Вот и все, что она могла мне сказать.