Завтра
Шрифт:
Вокруг было жутко и темно, но тихонько ворчали трубы отопления и кондиционер.
Эмма нащупала выключатель, и слабый желтоватый свет озарил просторное, почти пустое помещение с темными бетонными стенами.
В стороне она увидела вишневый пикап каскадера.
Подошла к машине и заглянула внутрь.
«Никого».
Как она пожалела, что не прихватила с собой маленький револьвер киллера.
— Ромуальд!
В конце помещения был виден коридор, куда выходили железные двери. Эмма заглянула в первую. Пусто. Остальные оказались запертыми. В отчаянии она прикрыла
Уходя, киллер все выключил. Нет, не все…
Едва слышное дребезжание. Она приняла его поначалу за «ворчанье» отопления или кондиционера.
Теперь она старалась определить, откуда идет этот шум. Характерный гул шел от холодильной камеры. Эмма принялась колотить в металлическую стену.
— Ромуальд!
«Нет! Такого не может быть! Только не это!..»
— Ромуальд! Это я, Эмма! Ты меня слышишь?
Она попыталась открыть дверь, но дверь не открывалась. Она посмотрела вниз и увидела на двери что-то вроде металлической ручки. Взялась за нее, повернула, и дверь холодильника открылась.
На нее сразу повеяло могильным холодом, но она отважно ринулась внутрь.
— Ромуальд!
При слабом свете телефона она разглядела отороченный мехом капюшон и куртку Ромуальда.
Эмма кинулась к нему. Подросток лежал без сознания. Напрягая все силы, она выволокла его из смертоносного холода и уложила там, где было потеплее. Нажала кнопку громкой связи, набрала 911 и вызвала «Скорую помощь» к замороженному.
В ожидании, когда приедет врач, она пыталась поймать дыхание Ромуальда, найти на его руке пульс, но так нервничала, что никак не могла с этим справиться. Кожа Ромуальда побелела до синевы, он был похож на мертвеца.
«Нет! Ни за что!»
У Эммы не было ничего, чтобы хоть как-то согреть отважного мальчишку. И вдруг она вспомнила, чему их учили на занятиях по гражданской обороне, на которые в «Императоре» были обязаны являться все служащие. Тогда она сочла эти занятия полным идиотизмом. Просто представить себе не могла, что эти глупости ей понадобятся. И вот теперь… Она отчетливо вспомнила, что делала тогда с манекеном. Положила Ромуальда на спину, встала возле него на колени, подняла на груди свитер и положила руки, одну на другую, на сердце. Потом стала нажимать руками на грудную клетку замерзшего, заставляя бежать кровь по жилам.
«И раз, и два, и три! И раз, и два, и три!» — повторяла про себя Эмма.
Она сделала тридцать нажимов, потом дважды вдохнула воздух из своего рта в рот мальчика.
«Не умирай!»
И снова принялась массажировать сердце, стараясь нажимать как можно ритмичнее.
«И раз, и два, и три…»
Нажимая на грудную клетку, Эмма боялась, что сломает что-нибудь несчастному Ромуальду.
«И раз, и два, и три…»
Время остановилось. Эмма ничего не замечала. Она воевала. Как жизнь воюет против смерти.
«Не умирай, Ромуальд, только не умирай!»
ПРОШЕЛ ГОД…
Перезагрузка
Если правда, что мы проживаем лишь часть того, чем обладаем, то какова судьба неиспользованного времени?
Гарвардский университет
Кембридж
19 декабря 2011 года
38
Паскаль Мерсье (1944) — псевдоним швейцарского прозаика и профессора философских наук Питера Биери. Самый известный роман «Ночной поезд на Лиссабон».
Амфитеатр переполнен студентами, но в аудитории мертвая тишина.
Стрелки на бронзовом циферблате старинных настенных часов показали два часа сорок пять минут. Лекция по философии молодого преподавателя Мэтью Шапиро близилась к концу.
Звонок освободил студентов. Мэтью сложил свои записи, надел пальто, завязал шарф и вышел на улицу студгородка. На улице он тотчас же закурил сигарету и двинулся к выходу через Ярд.
Парк тонул в мягком осеннем свечении. Вот уже десять дней неожиданное для осени солнце дарило обитателям Новой Англии тепло бабьего лета, особенно отрадное в эту пору.
— Господин Шапиро! Отбейте мяч!
Мэтью повернул голову в сторону, откуда донесся голос. К нему летел футбольный мяч. Он ловко поймал его и отправил обратно к игрокам в квотербэк, которые его окликнули.
Еще несколько шагов, и он, миновав массивные ворота, вышел за ограду студгородка и очутился на Гарвард-сквер.
Он уже двинулся по пешеходной дорожке по направлению к станции метро, как вдруг старенький «Шевроле Камаро Купе» ярко-красного цвета вылетел, фыркая, из-за угла Массачусетс-авеню и Пибоди-стрит. Молодой преподаватель резко отпрянул назад, чтобы не попасть под колеса автомобиля, который со скрежетом затормозил прямо перед ним.
Стекло опустилось, и Мэтью увидел перед собой русую гриву Эйприл Фергюсон, своей соседки. После смерти Кейт он стал сдавать верхний этаж своего дома.
— Хэлло, брюнет-красавчик! Подвезти?
Мотор «Камаро» оглушительно рычал в тихой заводи, где ездили в основном на велосипедах.
— Спасибо, отдаю предпочтение городскому транспорту, — отклонил Мэтью любезное предложение. — Ты гоняешь, будто играешь в «Жажду скорости».
— Да ладно! Брось свои пешеходные замашки! Я вожу отлично, и ты это знаешь!
— Не настаивай. Эмили уже лишилась матери. Я не хочу оставить дочь сиротой в четыре с половиной года.
— Не преувеличивай! Давай влезай скорее, а то я тут все движение перегородила!
Подгоняемый со всех сторон яростными сигналами, Мэтью покорился и со вздохом влез в «Камаро».
Едва он успел застегнуть на себе пояс безопасности, как «Камаро» вопреки всем правилам резко вильнул влево и помчался на бешеной скорости на север.
— Бостон в другую сторону, — успел сообщить Мэтью, схватившись за ручку дверцы.