Завышенные ожидания
Шрифт:
Annotation
Книга посвящена моему умершему другу Максиму. Здесь и философские рассуждения о смысле жизни, и сексуальные похождения, и истории людей на грани излома страны. Книга состоит из трех частей. Первая — «Завышенные ожидания» — посвящена воспоминаниям об умершем друге. Вторая — «Записки извращенца» — это необычные заметки автора о современной жизни в России, третья книга — сценарий, основанный на реальных событиях, произошедших в жизни автора. Книга запрещена на всех литературных конкурсах! Содержит нецензурную брань.
Андрей Ганеша
Завышенные ожидания
Что я здесь делаю?
Максим
Как
Випассана
Любовь и секс
Мой творческий путь
У черта на куличках
Завышенные ожидания
Записки извращенца
Порнофильмы
Прошлого нет
Неизбежность. Армагеддон 2020
Стамбул
Информационное оружие
Трагедия в ритме свинга (сценарий)
notes
1
2
3
4
Андрей Ганеша
Завышенные ожидания
Завышенные ожидания
Посвящается памяти друга Максима
Что я здесь делаю?
Так случилось, что я хотел забросить свою писательскую деятельность. Это произошло по причине того, что я не мог донести свои творения до читателя. Публикуя свои творения на сайте проза. ру, я делал их анонсирование. Произведения начинали идти в гору, их рейтинг рос, и тут же следовало удаление модератором по причине того, что содержание моих произведений противоречило политике сайта.
Послав свои произведения на ежегодный конкурс «Писатель года 2017», я был очень удивлен, что я был допущен комиссией к участию в нем. Отобрав шесть своих произведений, я отослал их на конкурс. Для этого мне пришлось оплатить свое участие из расчета, что одна опубликованная страница текста в конкурсном альманахе стоила одну тысячу рублей. Я все же решил тогда рискнуть определенной суммой. Через несколько месяцев мне сообщили, что четыре из шести посланных произведений не могут быть опубликованы, так как они не соответствуют политике сайта, оскорбляют судей, некоторых известных персонажей, например, Собчак в моем произведении была названа троянской лошадью русской оппозиции. Мои объяснения не проканали, что это была лишь цитата известного российского политика Сергея Удальцова, и эти слова он произнес после четырехлетней отсидки по политическому делу 6 мая 2011 года, и слова эти были сказаны в присутствии двухсот журналистов.
Все это мне напоминает определенную цензуру, а так как мои произведения во многом автобиографичные, получалось так, что сама моя жизнь не вписывается в установленную цензуру. Мне это было не очень понятно, мои произведения не пропагандируют самоубийств, запрещенных веществ и всего того, что не вписывается в рамки закона. Тем не менее, в них во многом присутствует моя реальная жизнь, которая не вписывается модератором в установленные рамки. И у меня постскриптум возникает вопрос, а стоило ли тогда нынешней элите, которая принимала активное участие в развале СССР, пропагандировать свободу слова, которая через несколько лет была все равно отобрана…
Одной из причин развала СССР называлось отсутствие свободы слова. Отчасти это утверждение правдиво, в ту пору государство всячески ограждало свое население от негативной информации, но сейчас, когда нашей элите наплевать, что думают о жизни ее сограждане, цензура выглядит архаичным пережитком. С другой стороны, то, что я не вписываюсь в определенные стандарты, говорит обо мне как об удачном авторе. Так как плох тот автор, кто умудрился всем угодить и не рассказать ничего нового.
Итак, каким-то чудом два моих произведения оказались в литературном альманахе, и я принимаю участие в конкурсе «Писатель года 2017». Одно из произведений, «Мгла спустилась», написано в подражание Булгакову и Салтыкову-Щедрину и завуалированно посвящено деятельности нынешнего мэра Москвы Собянина. Мало что меняется в России, все то же ханжество, воровство, прикрытое благими и даже религиозными мотивами. То, что это произведение попало в литературный альманах, я бы назвал настоящим чудом.
Второе произведение посвящено российскому правосудию. Там рассказывается, как я сходил в суд, чтобы подписать свои документы у дежурного судьи, и чуть было не оказался в следственном изоляторе. Это — удивительная история, даже для меня. Оказывается, что просто постучавшись к судье, можно вполне угодить в следственный изолятор. Впрочем, это — лишь иллюзия, что какие-то суды или полицейские существуют. Наше государство давно приватизировано кучкой негодяев.
Так или иначе, но я рад, что хоть какие-то мои произведения участвуют в конкурсе, но так и не найдя своего читателя, я было уже решил забросить свои писательские опыты. Но месяц назад умер мой последний из друзей Максим. Написание книги стало для меня единственным способом общения и способом переосмыслить его и свою жизнь.
На протяжении всей моей жизни передо мной всегда стояло два вопроса. Первый из них: что я здесь делаю? Этот вопрос я задавал себе всегда, даже будучи пьяным и одиноким в номере гостиницы «Волга» в Самаре или находясь в каком-нибудь борделе с единственной мыслью: зачем я сюда пришел и скорее бы уже все это закончилось. Вторым вопросом было: а имеет ли все это хотя бы какой-нибудь смысл, хотя бы самый малюсенький — на эти вопросы я и попытаюсь ответить в этой книге.
Максим
Познакомились мы с Максимом, когда нам было по четырнадцать лет. Мы вместе пришли в новую для нас 342 школу Москвы. Одноклассники нас, как новеньких, недолюбливали. Мы же, отгородившись от них своим мирком, уютно себя чувствовали за последней партой. После школы мы гуляли вдоль прудов Лефортовского парка. В то время там было множество рыбаков и даже кто-то умудрялся ходить под парусом.
Вскоре к нам с Максимом примкнул наш одноклассник Володя. Втроем мы гуляем, слушаем популярный в то время дуэт Modern Talking. Максим при этом активно плюется, он всегда стремится отделиться от толпы. Если все слушают Modern Talking, то Максим пропагандирует Майкла Джексона. Так было всегда и в дальнейшем, он всегда опережал толпу. Как только толпа его настигала, как было в случае с группой Depeche Mode, то он переставал слушать группу, популярную среди народа (слова «быдло» тогда еще не было, тогда были все равны).
Максим несколько, насколько это было возможно в советское время, выделялся из толпы своим материальным положением. Его отец, Евгений Александрович Шаров, был полковником знаменитого КГБ СССР. Отсутствие классового расслоения в советском обществе подтверждается тем фактом, что, несмотря на свою должность заместителя Шестого Управления КГБ, и отец Максима, и даже его начальник генерал Шам ездили на работу на метро.
Мы с Максимом тоже ездили на метро. Но мы ездили не на работу, а за пластинками традиционного британского рока, и зачастую это происходило вместо школьных занятий. Нашими излюбленными местами были точка грампластинок в ГУМе, магазин «Мелодия» на Новом Арбате и на Маяковской, а также магазин пластинок на Октябрьской.