Зазеркалье. Потерянное дитя
Шрифт:
– Не бойся, это виданы, их стаи часто ошиваются возле нашего дома. Они не тронут нас, – вдруг ответила ведьма, даже не обернувшись на Маттсон.
– Что за виданы? – после услышанного, у Марисабель задергался левый глаз.
«Мне требуется больше информации о их существах»
– Идем, нам туда, – нарочито игнорируя вопрос, Лилит продолжила идти дальше.
Терпение кончалось. Девушке не нравилось такое демонстративное игнорирование ее присутствия.
«Десять минут назад ее было не заткнуть»
– Лили, может мы наконец-то поговорим?
«Куда она так спешит?»
Как
– Иди, как идешь, – быстро протараторила, не поднимая глаз.
– Да что с тобой такое? Почему ты так себя ведешь?
– Просто. Иди. Прямо. Не оборачивайся никуда, и старайся не выделяться, – прошипела та.
– Что происходит?
– За нами следят, не подавай виду… – практически беззвучно говорила Лилит, - все объясню позже, за барьером.
«Барьер? Что это?»
– Что за барьер?
– Просто иди молча сзади меня, - после чего одарила предупреждающим взглядом.
«Класс, теперь за нами еще и следят, что еще этот мир мне подкинет?»
В данный момент ей безумно хотелось укрыться от этого бардака, что творился в ее жизни. Быть там в Германии, рядом с любимой бабушкой и лучшей подругой, без магии и черт пойми, чего еще.
– Слабая, – громкий гул раздался вокруг Марисы.
– Что ты сказала? – ответила Маттсон, подумав на Лили.
– Мариса, ты про что? – в удивление ее бровь приподнялась.
–Ты сказала, что я слабая, – руки сами по себе обвили плечи в надежде согреть от мнимой прохлады.
– Не знаю, о чем ты, но я ничего не говорила.
– Слабая, никчёмная, никому не нужная, – опять раздалось, где-то недалеко, от чего становилось не по себе.
– Хватит, Лили!
– Да что не так?
– обе начали злиться, остановившись по середине дороги.
– Я думала мы с тобой друзья. Я не думала, что ты так про меня думаешь.
– Да, что ты все заладила? Я ничего не говорила, клянусь.
– Ты действительно считаешь, что достойна друзей? – эхо все продолжало говорить с Марисабель.
– Я сказала, хватит! – крикнула Маттсон, от чего по всей округе в радиусе пяти метров вспыхнул огонь. Слезы капали по раскаленным щекам испаряясь со своих путей. – Зачем ты это говоришь? Что я тебе плохо сделала?
Пламя горело, прожигая насквозь все живое и не живое, оставляя после себя лишь пепел. Растения гибли окрашиваясь во все самые мрачные цвета. Все уничтожалось, все умирало и это делала она. Все было только из-за нее…
«Неужели я и вправду так слаба?»
«Нет, это не правда. Не думай так», – на подкорках разума ели слышался еще один тихий голос. Мариса узнала его, узнала своего тайного гостя, пришедшего вчера.
– Успокойся и иди вперед, осталось совсем немного, – пригрозила подруга, своим снежным тоном, выдергивая из головы. На небольшом расстоянии можно было легко разглядеть как ее зрачки расширены от… страха?
«Откуда появился этот огонь?»
– А ты не догадываешься? –
– Заткнись! – на виски давило, будто кто-то бил по голове молотком. Вместе с боль играло чувство страха, нашептывающее бежать, прятаться, все что угодно, лишь бы не чувствовать эту муку.
Схватившись за голову, девушка упала на землю не в силах больше стоять на ногах. На душе скреблись кошки от пустоты и нескончаемой пытки разума. Из носа хлынула кровь от жара в висках, такого колкого и сдавливающего, она никогда не испытывала подобного. Еще одно мучение, которое Мариса никогда не забудет, глаза сами по себе закатывались под веки от спазмов.
– Ты думала, что сможешь жить так же, как и раньше?
– это делал не человек, словно нечто злое и тягучее,– я тебя уничтожу, как и твоих родителей!
«Мариса, Мариса, слушай мой голос. Слушай только его, не позволяй пробить твои стены разума, не позволяй ей проникнуть в твои воспоминания еще глубже», – параллельно зазвучал глубокий бас уже знакомого голоса.
«Да сколько можно залезать в мою голову», – девичьи уста не двигались, но мысли кричали, прося о пощаде.
«Приди в себя, Мариса. Тебе нужно встать и пройти через барьер, чтобы она не смогла больше проникнуть в твои мысли»
«Но, я не могу. Мне так больно», – умоляюще отвечала Мариса.
– Я с тобой не закончила, – женское шипение продолжалось, но теперь оно слышалось, как фоновая музыка, а все остальное внимание переключено на того, кто сидел внутри черепной коробки.
«Ей нужно тебя сломать. Будь сильнее, вышвырни чужого из головы!»
Где-то снаружи тараторила Лили, прося очнуться. Какая ирония, буквально за пару дней голова Марисабель стала, как общественное место переговоров с табличкой на двери у входа «Заходи, кто хочет». От этого хотелось смеяться, да так, чтобы дыхание сперло, не оставляя места для вдоха. Маттсон не могла разобрать, где мысли, а где реальность. В каком месте начинается и в каком заканчивается настоящее, подключая игру воображения… если, конечно, это игра…
– Мариса, это я –Лилит. Очнись, очнись ну же, – ведьмовские очи молили о прощение, молили о том, чтобы подруга, лежащая перед ней выжила, – прости меня.
«Вставай и перейди барьер», – громкий и приказывающий тон был громок.
– Мариса…
«Вставай»
– Ты меня слышишь?
«Вставай»
– Прости меня, только живи, я умоляю тебя…
«Открой глаза, мой ангел»
«А ты кто?», – вымолвила в мысли Мариса.
Приоткрыв веки, она увидела перед собой на коленях испугавшуюся Лилит, держащая в своих маленьких ладошках лицо девушки. За ее спиной стоял силуэт. Яркий и сияющий силуэт женщины в синем одеянии. Она была красива и мила, ее улыбка нежная и ласкающая, словно она смотрела на самое дорогое в ее жизни.