Зазеркалье
Шрифт:
— Нет, — ответила Шарлин, глядя ей в глаза тревожным взглядом. Уэнсдей тяжело выдохнула и развернулась, поднимаясь по лестнице.
— Прощайте, — сказал могильный тон, и Шарлин осталась стоять там с тяжёлым сердцем. Ведьма всё чувствовала. Когда Уэнсдей вернулась домой, она уже всё выплакала. Внутри не осталось вообще ничего. Ксавье ждал её в комнате и надеялся на то, что она придёт в себя. Уэнсдей приехала домой и крепко обняла мать с отцом, говоря им, что любит их.
— Дорогая, мы тебя тоже любим, — ответила Мортиша, глядя на абсолютно несчастное выражение лица
Уэнсдей молча направилась на задний двор, но не обнаружила там мешка, ровно как и трупа своей собаки. Настроившись на скандал, она в мгновение вернулась обратно в гостиную.
— Что произошло на заднем дворе?! — спросила она, со злостью глядя на родителей.
— Ксавье сильно переживал и сказал, что всему этому не место в вашем доме. Он увез Октавиана на кладбище животных, а тот мешок, по всей видимости, на свалку, — ответила Мортиша с комом в горле.— Мы сказали, что это плохая идея, но Ксавье сегодня сам не свой. Кажется, он переживает, что помолвка сорвётся…
— Он… Увез моё зеркало на свалку? — абсолютно убийственным тоном спросила Уэнсдей.
— Да, увёз, — кивнул Гомес, с опаской глядя на дочь. Уэнсдей промолчала, но в глубине души она возненавидела его за этот поступок. И за Октавиана в том числе.
— Он вернулся, может, вам поговорить? — спросила Мортиша с желанием поддержать дочь и как-то помочь ей.
— Что ж… Мы обязательно поговорим, — ровным тоном ответила Уэнсдей и пошла к нему на разговор. Без стука она отворила дверь. Ксавье сидел возле зеркала, вцепившись в собственные волосы и переваривая то, что сегодня произошло.
— Уэнсдей… — повернулся он к ней. — Как ты?
— А ты? — спросила она, глядя стальным взглядом. — Похоронил пса? И не только…
— Да, я увёз это из нашего дома, — сказал он настойчивым голосом. — Потому что этого здесь быть не должно!!! Собака умерла, а хлам, что был закопан на заднем дворе… Тянет тебя на дно!
— Моего дома. Точнее, нашего с Тайлером, верно? Но ты так не любишь это вспоминать, — сказала она, заставив его заткнуться. — Ты всё знал, верно? Поэтому увёз его?
— Я догадывался, — ответил он, трясясь перед ней. — Пожалуйста, скажи, что ты не изменишь своего решения из-за этого.
— Не волнуйся. Я не изменю решения, — грубо ответила она, глядя на то как Ксавье мешкается.
— Я очень надеюсь, что ты приведёшь себя в соответствующий вид и придёшь к алтарю. Отец уже подъезжает, как и другие, — сказал Ксавье, взяв её за руку.
— Я как раз и запланировала это сделать, — ответила она равнодушным голосом.
— Тогда я буду ждать тебя, — поцеловал он её в щеку, и Уэнсдей молча пошла в комнату невесты. Она поправила платье, стёрла размазанную косметику, переплела прическу и собиралась пойти к алтарю со своим любимым мужчиной.
Ксавье ждал её в гостиной, пока родственники поздравляли их со днём бракосочетания и восхваляли их красивую пару. Стрелка часов уже перешла все разумные границы, но Уэнсдей всё ещё не выходила из своей комнаты… Оттуда доносилась лишь едкая тишина…
====== Глава 21. Я люблю тебя ======
Комментарий к Глава 21. Я люблю тебя Не плакать…. ????
Уэнсдей достала из сумочки осколок и долго смотрела в него, надеясь увидеть Тайлера или хотя бы донести до него свои последние слова.
— Я не знаю, встречу ли тебя… Но больше так не могу. Жить без тебя — всё равно, что быть мёртвой, Тайлер, — сказала она, сдавливая ком в горле, и коснулась осколка губами. — Я люблю тебя…
Девушка подошла к тумбочке, взяла успокоительные и стакан воды со столика. Сев на пол, она проглотила все таблетки, одну горсть за другой, и так бутылёк остался абсолютно пуст. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, начался тремор, а грудную клетку сдавило в тиски. Уэнсдей делала всё так быстро, что увидела Тайлера в отражении только в последнюю секунду, однако, уже ничего не соображала. Тихо разлегшись на полу, она уснула там вечным сном, надеясь попасть в то самое зазеркалье… Вспоминая все общие моменты, её душа устремилась к нему и прошла через боль и собственные страхи, чтобы оказаться там, рядом с ним…
Она открыла глаза с сильным жжением под веками. Со стороны ей казалось, что таблетки не подействовали, ведь она проснулась там же, в том же платье, лёжа на полу, и встала на ноги, осмотревшись. В комнате потемнело, но она списывала это на то, что долго проспала здесь. Однако буквально через секунду она услышала знакомый топот маленьких лапок, царапающих пол нестриженными когтями.
— Октавиан? — крикнула она, и услышала собачий лай. Её любимый пёс чуть не снёс её с ног прямо в той комнате. Она рухнула на пол, прижимая к себе родное существо, и начала истошно плакать.
— Прости, что я не уследила, прости, что тебе пришлось ждать меня здесь… — гладила она его, прижимаясь к блестящей шёрстке. — Теперь всё будет хорошо… Мы есть друг у друга…
— Малышка, — промолвил до боли знакомый тон, и она застыла, ощущая, как дрожь пронизывает всё тело, а глаза закрываются от тревоги, пропуская через веки неконтролируемый поток слёз. Она боялась повернуться, потому что страшнее всего было бы вновь осознать, что ей всё приснилось. — Зачем ты сделала это, глупая…
Уэнсдей нашла в себе силы, и всё же повернула голову. Во рту вдруг пересохло, а горло болело так, что она не могла проглотить ком. Увидев его перед собой, всё её тело устремилось к нему, хотя она даже не чувствовала ног, а буквально ползла к нему по полу, и он бросился к ней на колени, сжав в руках хрупкие плечи и прижимая её к себе со всей силы.
— Маленькая моя… Зачем… — вдохнул он запах её волос и не мог остановиться гладить её, ощущая, как её тело трясётся от его касаний.
— Тайлер, — сжала она его плечи из последних сил, цепкой хваткой проникая в самое сердце. — Я больше никогда не отпущу тебя… Больше никогда…
Дыхание совершенно сбилось, она не могла подобрать слова, так же, как и он. Внутри было столько боли. Столько всего хотелось рассказать, но этого было не уместить в несколько предложений, зато это можно было почувствовать. Они не могли насытиться друг другом, ощущая, как боль внутри сменяется абсолютным и безоговорочным теплом.