Зазеркальные близнецы. Золотой империал
Шрифт:
Подобное действо Бежецкий видел только в гонконгских “каратешных” видеобоевиках с Джеки Чаном.
Бекбулатов извивался змеей, кувыркался и умудрялся наносить удары всеми частями тела с пулеметной скоростью. Александр сразу же пропустил серию очень чувствительных касаний и, что называется, “потерял дыхание”. Его уверенность в превосходстве над раненым штаб-ротмистром мгновенно сошла на нет. Почувствовав ошеломление соперника, тот удвоил напор, и его конечности, количество которых, казалось, увеличивалось в геометрической прогрессии, замелькали в воздухе, напоминая лопасти вертолетного винта. В довершение
Поняв, что со столь ловким и опытным бойцом ему в честном бою не справиться, Бежецкий, улучив момент, поднырнул под очередной удар, вошел в клинч и, намертво обхватив руками штаб-ротмистра, собственным весом увлек его на пол. Руки противника, в том числе и поврежденная, оказались плотно прижатыми к телу, но Бекбулатов, не обращая внимания на страшную, видимо, боль в раздробленном запястье, яростно сопротивлялся, извиваясь как угорь и молотя тяжелой, точно кувалда, головой в лицо Александра. Чувствуя, что силы покидают его окончательно, Бежецкий все сжимал и сжимал свои объятия, ощущая, как трещат от напряжения кости… Однако силы уходили вместе с кровью, обильно льющейся из разбитого лица, и неожиданно Бекбулатов скользкой рыбой вывернулся из его рук, нанеся здоровой рукой сокрушительный удар в правый висок. В глазах ротмистра поплыли рои разноцветных звезд, и он ощутил на своем горле тиски стальных пальцев. В туманящемся мозгу успела оформиться мысль: “Ну, вот и все… Жалко, маму не повидал…”
Внезапно над головой Бежецкого раздался глухой треск вроде того, что бывает, когда разбивают спелый арбуз, райской музыкой прозвучавший в его ушах, и смертельные клещи разжались. Александр наконец смог вздохнуть полной грудью, надсадно кашляя, и попытался перевернуться, но ватные руки только бессильно скользили по ворсу сбитого в гармошку в пылу сражения ковра.
Вспыхнул яркий свет, и Бежецкий, щурясь от рези в глазах, с трудом разглядел склонившуюся над ним фигуру, сжимавшую в руке пистолет рукоятью вперед.
— Что здесь происходит? — Вопрос был явно обращен к нему.
— Да вот, плюшками балуемся, — шепелявя, попытался пошутить Александр.
По знакомому голосу он уже понял, кто стал его неожиданным спасителем.
Услышав эти слова, новый персонаж трагедии схватил Александра за окровавленные волосы и повернул его лицо к свету, стараясь разглядеть черты разбитой и потерявшей всякое сходство с человеческой физиономии.
— Что?!
Бежецкий-первый, а это был, естественно, он, отступил назад, вскидывая пистолет:
— Кто вы такой?
Александр языком нащупал во рту выбитый зуб и, прощально покатав за щекой, длинным кровавым плевком выстрелил им на ковер, и без того безнадежно испорченный. Едва шевеля рассеченными губами, он насмешливо представился опешившему от такого плебейского поступка хозяину:
— Бывший ротмистр его императорского величества Особого Корпуса граф Бежецкий Александр Павлович, ныне полковник лейб-гвардии Уланского полка и князь… — и, подумав, добавил: — С некоторых пор также великий князь Саксен-Хильдбургхаузенский, герцог Альбертонский, граф Девэрский и Айзенштадтский, барон Валленбергский, владетель Левенберга, Урса, Сен-Герлена
Бежецкий, хлопнув себя по колену свободной рукой, искренне расхохотался:
— Да вы наглец, сударь, — шутить в таком положении! — Но тут же, словно спохватившись, посерьезнел и приступил к допросу: — Кто вы на самом деле? С какой целью вообще затеяна эта дикая история?
Александр осторожно сел на ковре, будто невзначай опершись спиной о перевернутое кресло, а рукой о ковер. При этом его пальцы легли точно на рукоять выбитого из руки Бекбулатова кольта. Теперь, если предохранитель снят, а патрон в стволе…
— Не много ли вопросов для первого раза, ротмистр?
— Да как вы смеете?! Я могу спокойно пристрелить вас тут, на месте, как вора, пробравшегося в мой дом.
Александр снова ухмыльнулся непослушными губами и сплюнул солоноватую кровь, обильно скопившуюся во рту. Рукоять плотно лежала в руке, предохранитель, он проверил, был снят, и теперь оставалось только улучить момент. Однако вдруг совершенно неожиданно возникла уверенность, что никогда он не сможет разрядить пистолет в этого чужого человека, бывшего ему на самом деле куда ближе, чем любой родственник или даже брат. В самого себя.
Видимо, стоявший напротив человек тоже ощутил нечто подобное, потому что в нерешительности опустил ствол пистолета на полированную поверхность стола и возмутился:
— Перестаньте наконец портить мой ковер, сударь!
Занятые столь милой беседой, они не обратили внимания на то, что лежавший до сих пор без сознания Бекбулатов давно приоткрыл глаза, выбрал жертву и теперь по миллиметру подтягивал под себя руки, готовясь к смертоносному змеиному броску.
Бежецкий-первый не успел ничего понять, когда сидевший перед ним человек, так похожий на него самого, молниеносно выхватил откуда-то из-за спины большой пистолет и нажал на спуск, казалось целя ему прямо в грудь. Сердце вдруг запнулось, и кровь отхлынула от лица. Но боли почему-то не возникло, стрелявший, хрипло хохотнув, уронил пистолет на ковер, а позади раздался вздох и мягкий шум, который издает тяжелое пальто, падая с вешалки.
С пистолетом на изготовку Александр обернулся и увидел лежавшего навзничь другого очень знакомого человека, уставившегося в потолок неподвижными глазами. Возле левой руки, безвольно закинутой к голове, валялся короткий, но даже на расстоянии выглядевший смертельно опасным нож. Сосредоточиться на чертах застывавшего на глазах лица мешало круглое черное отверстие, расположенное точно над переносицей.
— Разрешите представить, господин ротмистр, — саркастически раздалось из-за спины. — Штаб-ротмистр князь Бекбулатов Владимир Довлатович собственной персоной.
24
— Почему я должен вам верить?
Граф широкими шагами мерил комнату, намотав, вероятно, уже не одну версту и невольно останавливаясь всякий раз над телом Бекбулатова, с прикрытым краем ковра лицом. Его, Александра, двойник сидел в кресле, для верности пристегнутый к мощному подлокотнику наручником, и над его заплывшим кровавой маской лицом колдовала, причитая, Клара, вооруженная всяческими склянками, пузырьками, тампонами и бинтами. Бежецкий — второй в очередной раз взвыл, и ротмистр брезгливо осведомился: