Четверть миллиарда людей подняли телефонные трубки и несколько секунд раздраженно или встревоженно вслушивались. Некоторые подумали, что звонят откуда-нибудь из Австралии – через спутник связи, который был запущен накануне. Однако в трубке не слышалось ничьего голоса, только непонятный звук, напомнивший кому шум моря, кому – звенящие под ударами ветра струны арфы. Другим же этот звук принес воспоминание далекого детства: пульсация крови, которая слышна, если приложить к уху большую раковину. Но, что бы то ни было, секунд через двадцать все прекратилось. Телефонные абоненты ругнулись, пробормотали «ошиблись номером» и повесили трубки. Кое-кто пытался позвонить в соответствующую телефонную компанию и высказать свое недовольство, но линия была занята. Через несколько часов об инциденте забыли все, кроме тех, в чьи обязанности входит не допускать подобных случайностей. В Исследовательской станции связи спор продолжался все утро и ни к какому решению не привел. Не утих он и во время перерыва на ленч, когда голодные инженеры, продолжая переговариваться, вошли в кафе напротив. – Я продолжаю считать, – заявил Уилли Смит, специалист по солидной электронике, – что это был короткий мощный импульс,
возникший в момент подключения к сети спутника. – Да, какая-то связь с подключением спутника, несомненно, была, – поддержал его Жюль Рейнер, проектировщик сетей. – Но чем объяснить несовпадение по времени? Спутник включился в полночь, а звонки раздались только через два часа – как всем нам слишком хорошо известно. – И он громко зевнул. – А что вы думаете, док? – спросил Боб Эндрюс, программист компьютеров. – Вы почти все утро молчали. Наверное, припасли какую-нибудь идейку? Доктор Джон Уильямс, возглавлявший математическую группу, смущенно пожал плечами. – У меня действительно есть одна идея, – начал он. – Но вы вряд ли отнесетесь к ней серьезно. – Это не имеет значения. Даже если ваша идея будет напоминать научно-фантастические рассказы, которые вы печатаете под псевдонимом, она может нас на что-то натолкнуть. Уильямс покраснел, но не очень сильно. Все знали о его рассказах, и он их не стыдился. Они ведь даже вышли отдельным сборником. (После распродажи залежавшегося тиража у него оставалось еще сотни две экземпляров.) – Ну хорошо, – заговорил он, машинально теребя скатерть. – Откровенно говоря, эта мысль появилась у меня не сейчас, а еще несколько лет назад. Скажите, вы когда-нибудь задумывались об аналогии между автоматической телефонной станцией и человеческим мозгом? – Да кто же об этом не думал? – усмехнулся один из его слушателей. – Этой идее столько же лет, сколько самому телефону. – Возможно. Но я и не утверждаю, что сказал что-то оригинальное. Однако пора отнестись к этой проблеме серьезно. – Он нахмурился, глядя на свисающие с потолка трубки ламп дневного света; день был сумрачный, туманный, и они горели. – Что такое с этим чертовым светом? Лампы уже минут пять мигают. – Не отвлекайтесь на пустяки. Наверное, Мэйси забыла оплатить счет за электричество. Рассказывайте дальше. – У меня уже не только предположения, имеется и кое-что из фактов. Мы знаем, что человеческий мозг представляет собой как бы сложную сеть переключателей, соединенных нервными волокнами. Автоматическая телефонная станция, в свою очередь, является системой переключателей – селекторы и прочее, – соединенных проводами. – Согласен, – кивнул Смит. – Но на этой аналогии далеко не уедешь. Мозг содержит около пятнадцати миллиардов нейронов, так ведь? В какой же телефонной станции найдется столько переключателей? Ответ Уильямса потонул в реве низко летящего реактивного самолета; пришлось подождать, пока кафе перестанет сотрясаться. – Никогда они так низко не летали, – пробормотал Эндрюс. – Я думаю, это против правил. – Это действительно против правил. Но не беспокойтесь: воздушный контроль сейчас намылит ему шею. – Сомневаюсь, – покачал головой Рейнер. – Именно воздушный контроль назначает высоту захода на посадку. Но так низко… Не завидую тем, кто на борту. – Так мы будем наконец говорить о деле или нет? – недовольно спросил Смит. – Вы были правы, говоря о пятнадцати миллиардах нейронов, – спокойно продолжал Уильямс. – Именно в это все и упирается. Пятнадцать миллиардов – много это или мало? Много? А знаете ли вы, что еще два десятилетия назад общее число переключателей в разбросанных по всей стране телефонных станциях превышало пятнадцать миллиардов. А сейчас их раз в пять больше. – Понятно, – очень тихо сказал Рейнер. – Значит, теперь, когда подключился новый спутник, все они соединены между собой. – Вот именно. За столом стало совсем тихо; слышался только звон колокола пожарной машины. – Давайте говорить прямо, – решительно сказал Смит. – Вы утверждаете, что наша телефонная система превратилась в гигантский телефонный мозг? – Нет, это был бы слишком грубый, антропоморфический подход. Я предпочитаю мыслить о возникшем явлении в понятиях критической массы или критического размера. – Уильямс поднял обе руки, полусомкнув пальцы, как будто в них что-то было зажато. – Представьте себе: я держу два куска урана-235; ничего не происходит, пока они находятся на некотором расстоянии друг от друга. Но если их соединить, – он сблизил руки, – получится нечто совсем непохожее на один большой кусок урана. Образуется воронка с полмили в диаметре. То же самое произошло с телефонными сетями; до сегодняшнего дня они были большей частью независимы, не сообщались между собой. Теперь же мы резко увеличили число связующих звеньев – все отдельные сети слились в единое целое и достигли критического размера. – И как, интересно, следует понимать «критичность» в данном случае? – спросил Смит. – За неимением лучшего слова я назвал бы это «сознанием». – Весьма необычное «сознание»… – заметил Рейнер. – А что оно использовало бы в качестве органов чувств? – Этой цели могут послужить радио– и телевизионные станции. Они дадут «сознанию» достаточно пищи для размышлений! Полученные данные будут храниться во всех компьютерах; у него имеется доступ и к компьютерам, и к электронным библиотекам, и к радарным станциям слежения, и к телеметрированию в автоматических фабриках. О, ему хватит органов чувств! Мы даже не можем приблизиться к представлению получаемой им картины мира, но она несравненно богаче и сложнее нашей. Это не вызывает сомнений. – Ну хорошо, допустим, все именно так – очень уж увлекательно нарисовано. Что же это «сознание» сможет делать? – спросил Рейнер. – Оно ведь не способно, например, куда-нибудь пойти – на чем оно будет передвигаться? – А зачем ему путешествовать? Оно одновременно присутствует повсюду! И любое электрическое устройство, управляемое дистанционно, может быть использовано в качестве исполнительного органа. – Теперь мне понятен разрыв во времени, – вмешался Эндрюс. – Новое существо было зачато в полночь, но родилось только в 1:50 ночи. А звук, разбудивший всех нас, был первым криком новорожденного. Его попытка
сострить явно не удалась, и никто не улыбнулся. Над головами раздражающе часто мигали лампы. В это время в кафе вошел, по обыкновению производя много шума, Джим Смолл из отдела энергетического обеспечения. – Вы только посмотрите, ребята, – он широко улыбался, размахивая листом бумаги. – Я богач. Когда-нибудь видели такой счет в банке? Д-р Уильямс взял протянутый лист, пробежал глазами и прочел вслух: – Кредит 999.999.897.087 долларов… Ничего необычного, – заявил он под раскаты смеха. – Компьютер допустил небольшую ошибку. Иногда такие вещи случаются. – Да я и сам это знаю, – сказал Джим, – но не портите мне удовольствие. Я этот отчет вставлю в рамку – кстати, а что, если я попытаюсь сейчас выписать чек на несколько миллионов? Могу я подать на банк в суд, если чек не оплатят? – Ничего не получится, – ответил ему Рейнер. – Могу поклясться, что о подобных случайностях банки давно подумали и обезопасили себя в каком-нибудь документике крохотной сноской мелким шрифтом. А когда, хотел бы я знать, вы получили этот отчет? – Полуденной почтой; мне их присылают на работу, так что жена о моих финансах ничего не знает. – Н-да… это значит, что составлен отчет был рано утром. Несомненно, после полуночи. – К чему вы клоните? И почему у всех такие мрачные лица? На его слова никто не отреагировал; в мыслях, на которые натолкнул инцидент с банковским отчетом, не было ничего приятного. – Кто из присутствующих знает что-нибудь об автоматизированных банковских системах? – спросил Уилли Смит. – Как они связаны между собой? – Точно так же, как и все прочее в наши дни, – ответил Боб Эндрюс. – Все они объединены в единую сеть – компьютеры сообщаются между собой. Это подтверждает вашу теорию, Джон. Если действительно будет происходить что-то необычное, первых проявлений следует ждать именно в этой сфере, не считая собственно телефонной системы, конечно. – Никто так и не ответил на вопрос, который я задал перед появлением Джима, – громко пожаловался Рейнер. – Что будет этот сверхразум делать? Окажется ли он дружественным – враждебным – безразличным? Осознает ли он наше существование или единственной реальностью для него будут воспринимаемые и посылаемые им электронные символы? – Я вижу, вы начинаете мне верить, – заметил Уильямс с каким-то мрачным удовлетворением. – Но на этот вопрос я могу ответить только вопросом. Что делает новорожденный ребенок? Ищет себе пищу. – Уильямс посмотрел на мигающие лампы. – Боже мой, – медленно произнес он, потрясенный новой мыслью. – Да ведь для него существует только одна пища – электричество. – Ну мы уже достаточно всякой ерунды наговорили, – решительно вмешался Смит. – Что, черт возьми, случилось с нашим ленчем? Мы сделали заказы двадцать минут назад. Никто ему не ответил. – Ну а потом, – сказал Рейнер, продолжая мысль Уильямса, – новорожденный будет осматриваться вокруг и потягиваться. Осмотревшись, начнет играть, как любой растущий ребенок. – А дети иногда ломают вещи, – прошептал кто-то. – Игрушек у него будет достаточно, это уж точно. Например, «Конкорд», пролетевший над нами. Автоматизированные заводские линии. Светофоры на улицах. – Как кстати вы об этом упомянули, – вмешался Смолл. – С уличным движением что-то случилось – уже минут десять все стоят. Похоже, большая пробка. – Наверное, горит что-нибудь – я слышал пожарную машину. – А я слышал две и что-то очень похожее на взрыв в стороне индустриальной зоны. Надеюсь, ничего серьезного. – Мэйси!!! Как насчет свечек? Ничего не видно! – Я только что вспомнил – в этом кафе кухня полностью электрифицирована. Мы получим свой ленч холодным, если вообще что-нибудь получим. – Ну что ж, можем газету почитать, пока ждем. Это у тебя последний выпуск, Джим? – Да, я еще даже не заглядывал. Да-а, сегодня действительно очень много странных происшествий. Отказали железнодорожные сигналы… Водопроводная магистраль лопнула из-за того, что не сработал предохранительный клапан… Десятки жалоб на непонятный ночной звонок… Он перевернул страницу и внезапно замолчал. – Что такое? Смолл молча протянул газету. Только первая страница имела привычный вид. Все последующие представляли собой мешанину из букв и обрывков слов – лишь местами отрывочные рекламные объявления создавали островки нормальности в море тарабарщины. Они, очевидно, были набраны отдельными блоками и потому избежали участи остального текста. – Вот к чему привело дистанционное управление набором и печатанием, – зло сказал Эндрюс. – Боюсь, газетные боссы хотели убить одним выстрелом слишком много электронных зайцев. – Если мне будет позволено высказаться на этом сборище истериков, – громко и твердо вмешался Смит, – я хотел бы подчеркнуть, что пока бояться нечего – даже если окажется, что Джон прав. Мы всего лишь отключим спутники, и опять все пойдет по-старому. – Префронтальная лоботомия, – пробормотал Уильямс. – Я уже думал об этом. – А? Ну да – удаление участка мозга – как в старину лечили шизофрению. Дорого обойдется, конечно, и опять придется перейти на телеграфное сообщение, зато страна не погибнет. Где-то неподалеку раздался резкий звук взрыва. – Мне все это не нравится, – нервно сказал Эндрюс. – Давайте послушаем, что скажет радио – только что начался выпуск новостей. Он достал из портфеля маленький транзисторный приемник. – …небывалое число аварий на заводах… – …несколько аэропортов вынуждены прекратить полеты в связи нарушением работы радаров… – …банки и биржи закрылись из-за полной несостоятельности их информационно-программирующих систем. («Вот удивили», – пробормотал Смолл, и все на него зашикали…) – Одну минуту, пожалуйста, поступили последние сообщения, – продолжал диктор. – Так вот, как только что стало известно, что контроль над спутниками связи полностью утерян. Они больше не реагируют на команды с Земли. Согласно… Станция замолчала; не слышно стало даже несущей волны. Эндрюс покрутил ручку настройки – эфир молчал на всех диапазонах. Рейнер возбужденно заговорил, и в голосе его слышались истерические нотки: – Великолепная идея – префронтальная лоботомия, Джон. Как жаль, что ребенок успел об этом подумать. Уильямс медленно поднялся. – Давайте вернемся в лабораторию. Должен же быть какой-то выход. Он же еще ребенок. Ребенок, хотя и растет слишком быстро.
