Здесь был Баранов
Шрифт:
– Рим велик, могуч и непобедим, – вздрагивающим голосом произнес странный субъект. – И хвала Марсу Квирину [3] , будет таким вечно.
Марс Квирин, смятенно подумал Дима. Это не Грузия. Это Рим. Древний. Почему-то вспомнилась чья-то шутка насчет того, что древние римляне не знали-не ведали, что им предстоит стать древними римлянами. Вот эти четверо, во всяком случае, не имеют о том никакого представления. Прибьют ведь сейчас.
Дима закрыл глаза. Хоть за прогул сампо ругать не станут. Почему-то от этой мысли стало легче на душе. Грубые руки схватили Баранова, поволокли, умело затянули веревку за его запястьях и потащили по дороге вдаль
3
Марс Квирин – бог-завершитель войны
Вдоль дороги тянулись пастбища, а затем – виноградники. При виде винограда Дима мучительно ясно осознал, до какой же степени хочет пить.
И вдруг взвыл духовой оркестр. Всадники посторонились, уступая дорогу удивительной процессии. Судя по всему, это были похороны. Непосредственно за оркестром шли босые простоволосые женщины и громко переживали. Они все так искренне убивались по покойнику, что Дима так и не понял, которая из них вдова. Затем шествовали люди с восковыми масками на лицах – они изображали предков умершего. Дима содрогнулся и втихую осенил себя крестным знамением. Легионеры подозрительно покосились на него, но промолчали. Проплыло погребальное ложе, прошли друзья и родные покойного. [4]
4
Изображение похорон Варизидия почерпнуто из Плиния Младшего. Впереди похоронной процессии заслуженного гражданина действительно шел духовой оркестр, за ним наемные плакальщицы и «предки» умершего. Этот кортеж предков был самой торжественной частью процессии. Восковые маски, которые снимали с умерших членов данного рода и хранили в особых шкафах, теперь надевали специально приглашенные люди.
– Кто это помер? – спросил Дима.
– Варизидий, – машинально ответил младший из легионеров. – Да ты, никак, продолжаешь делать вид, что тебе ничего не известно?
– Я не делаю вид, – пробормотал Дима.
– Может и так, – неожиданно согласился солдат. – Убили твоего господина. Так что молись своим богам, скоро ты их увидишь.
– Во-первых, – запальчиво начал Дима, – у меня нет никакого господина. А если кокнули какого-то Варизидия, то я тут не при чем.
– Хватит болтать, – сказал другой солдат и так сильно дернул веревку, что Баранов чуть не упал.
Они прошли еще несколько сот метров и оказались возле сарая. Навстречу им шел молодой человек с лицом приторным и лживым.
– Привет вам, квириты [5] , – произнес он с некоторым пафосом.
– И тебе привет, – отозвались квириты. – Ты вилик? [6]
Молодой человек ответил утвердительно.
– Вот еще один раб этого дома, который пытался бежать.
– Я не раб! – закричал Баранов, но на него не обратили внимания.
5
Quirites – квириты, первоначально жители сабинского города Cures, впоследствие наименование римлян. Jus Quirites – права римского гражданства. Почерпнуто из латинского словаря.
6
Вилик – управляющий усадьбой, традиционно – большой проныра.
– Я сверюсь с записями в кадастре [7] , – спокойно ответил вилик. Он взял веревку, которой был связан сопротивляющийся Дима, и затолкал Баранова в сарай. За стеной непрерывно топотали и что-то бурно обсуждали. Дима прислушался, напряг свои познания в латыни – и похолодел. Из разговоров явствовало, что Варизидия зарезали в бане его собственные рабы. А здесь, в Древнем Риме, в подобных случаях не утруждали себя поисками виноватых и, если рабы позволяли себе такие выходки, убивали всех, не разбираясь.
7
Кадастр – комментатор в растерянности
Завертелся в голове слезливый куплет, напеваемый в иные минуты тетей Хоней: «За высокой кирпичной стеной молодой арестант умирал, он склонился на грудь головой и тихонько молитвы шептал…» Погибнуть в космосе, открывая новые миры или спасая товарищей, – это то, к чему должен стремиться каждый нормальный сюковец. Но сдохнуть при рабовладельческом строе? Из-за какого-то Варизидия?.. Дима яростно дергал руки, пытаясь освободиться от веревок, и так увлекся, что не заметил, как дверь сарая отворилась.
– Выходи, – сказал ему вилик.
Дима вылез, щурясь на солнце.
– Я не помню тебя, – сказал вилик. – Возможно, ты и не принадлежишь к этому дому. В кадастре тебя нет. Хотя все вы на одно лицо… Но я могу помочь тебе, – продолжал вилик, ощупывая Диму глазами. – Выбирай. Или я отдаю тебя в руки властей, чтобы ты разделил участь своих сообщников… Или ты во всем полагаешься на меня, и я передам тебя человеку, который сохранит твою жизнь.
Дима молчал. Сложная мысль вилика не доходила до его помраченного сознания.
– Дай мне воды, – сказал он.
Вилик пропустил эти слова мимо ушей.
– Выбирай, – повторил он. – У тебя мало времени.
– Второе, – наугад сказал Дима.
Вилик потащил его куда-то по дороге прочь от усадьбы. Дима уже почти терял сознание и только понял, что в конце этого затяжного кошмара его благодетель продал его какому-то типу в плаще с капюшоном, после чего стремительно удрал.
Баранов пришел в себя от того, что ему в физиономию плеснули водой. Он облизал губы и потянулся за флягой, но флягу ему не дали, а налили воды прямо в ладони. Дима глотнул и тихонько засопел. Попутно выяснилось, что до сих пор он жил неправильно. До сих пор он полагал, что для счастья необходимо поколотить Эйвадиса и открыть для человечества новую цивилизацию. Квириты быстро убедили его в том, что он заблуждается. Пить воду, склоняясь лицом к связанным рукам, – вот и все.
Дима оборвал бесплодные раздумья и осмотрелся. Для начала он отметил, что сидит под деревом, между могучих корней, и что неподалеку расположилось еще человек пять – судя по всему, тоже рабов. А этот, с бичом в руке, конечно, работорговец, вроде Негоро. И еще два вооруженных – Вадим назвал их про себя «солдатами».
– Иди сюда, – сказал Диме торговец.
– Я? – с сомнением переспросил Дима и потрогал языком разбитую губу. Торговец метнул на него раздраженный взгляд и несколько раз похлопал себя по высоким сапогам рукояткой длинного бича. Поразмыслив, Дима поднялся на ноги и, слегка прихрамывая, побрел к нему.
– Иди, иди, не прикидывайся хворым, – прикрикнул тот.
– Тебе бы так врезали, – огрызнулся Дима.
Торговец удовлетворенно окинул взглядом его высокую фигуру. Мальчика, правда, портила эта ужасная варварская одежда. Сморщив горбатый нос, торговец расположился на трехногом складном табурете и взял в руки дощечку. Дима угрюмо стоял перед ним. Однажды его оштрафовали за неправильный переход улицы, и тогда, как и сейчас, он торчал занозой в глазу перед человеком, который хладнокровно задавал вопросы и записывал ответы. И даже вопросы были точно такие же.