Здесь тоже водится Абсурд

Что тебе не нравиться? или У тебя нет Логики!

Да на что нам эта логика? Мы и без нее обходимся.

"Отцы и дети" Тургенев И. С.

Доброе утро! А может день или вечер, у кого-то даже ночь. Что бы ни было, пусть оно будет Добрым! Короче говоря – Здравствуйте. Сейчас мы вам поведаем о том, с чего началось наше совместное марание бумаги и как это выглядело. Но если честно, наш творческий процесс и сейчас выглядит так же. Закройте глаза. Сейчас совместными усилиями наша гоп-компания вам все обрисует.

Представьте себе приятный летний вечер в маленьком провинциальном

городе. Смеркается. За ветхими пыльными хрущевками в просторном дворе, стоит среднеобразовательная школа – не важно какой у неё номер и какая архитектура, потому что она выглядит как обычное учебное заведение. Железный аргумент! Ну так! Не одному ж Пушкину стебаться над читателями (если кто-то не понимает, о чем мы, то внимательно прочтите до конца рассказ «Барышня-крестьянка»). В этой самой школе, от входной двери справа, в маленькой комнате сидит за столом, а точнее работает, молодой человек двадцати трех лет, плотного телосложения, ростом ниже среднего, круглолицый, с темно-русыми волосами и короткой стрижкой. Черты лица у него хмурые, лоб широкий, глаза карие смотрят в разные стороны, нос орлиный, рот тонкий. Этот субъект – Крехов А.Ю. Не надейтесь, он не учитель, не завхоз, не директор, не электрик, не буфетчик, не техничка, а всего-навсего ночной сторож. Как обычно А.Ю трудиться, будоража своё воображение разными литературными произведениями. Как известно, песня строить и жить помогает, а ему чтение. Вот так он несет службу, фантазирует, что-то бубнит себе под нос, кашляет, обитает в иных мирах, сходит тихо с ума, как вдруг пронзительное дребезжание заставляет очнуться от литературной медитации. Какой-то чудило, мужчина двадцати двух лет, упитанного телосложения, низкого роста, с овальным добрым лицом и редкими короткими (3 см) черными волосами, с большим лбом, темно-карими глазами, правильным носом и большими губами, по имени Елисеев А. Л. , настойчиво звонит в дверь, словно он прирос к звонку. Любитель книг нехотя встаёт из – за стола, поминает чудилу в «своей святой молитве» и отправляется открывать дверь. Отворив ворота А.Ю., встречает А. Л., с дружелюбно – идиотской улыбкой и пьяным прищуром глаз. Ничего особенного в их встрече нет, во всём наблюдается стандартные действия, довольно даже скучные…Они проходят в каморку …садятся на стулья…наливают кофе(сразу заливают холодной, некипячёной, водой гранулированный кофе)…достают пирожки да сушки и тут начинается самое «не-ин-те-рес-ное». Да -да! Именно так! Да еще в прекрасный летний вечер, когда на часах всего девятнадцать часов. Диалог начинает гость…

А. Л. Слушай, давай что – нибудь напишем, сейчас же все пишут… «Ну чем мы хуже?», так сказать, оставим свой след в чёрной литературе. Выскажемся от души в печатном формате. Мы же каждый день трындим о разных вещах, растрачивая свою специфическую придурковатость в никуда. Предлагаю резко бросить кислый плод наших размышлений в белое безмолвие бумаги. Она же стерпит все, а если нет, то пусть краснеет или зеленеет в свое «удовольствие». Так даже веселее!

А. Ю. (поставив стакан с кофе на стол) А если почернеет?

А. Л. Тогда развалиться на молекулы.

А. Ю. А что…давай!

А. Л. (эмоционально ударив кулаком по столу). Писать будем в неформальном жанре! Только контркультура! Только Андеграунд!

А. Ю. (возмущенно бьет в плечо А.Л.). Да как так-то? А как же слава, деньги, легкомысленные женщины, бесплатный проезд в трамвае и куча других привилегий?

А. Л. Мы будем как Егор Летов, только в литературе! Вне всяких попсовых рамок. «Из Христовой благодати, да в андеграунд» *.

А. Ю. (сложив

умоляюще руки) Будь человеком! Хотя бы проездной билет на общественный транспорт оставь в перспективе!

А. Л. (говорит с безразличием, махнув элегантно рукой в сторону). Откинь, на хрен, бренность бытия! Проездной тебе государство подарит, когда ты на пенсию выйдешь.

Друзья смотрят напряженно друг на друга пару секунд, после чего начинают гомерически смеяться, обливаясь слезами и давясь от хохота.

А. Ю. (вытирая глаза от слез). Это уж тОчно!!! Дождешься от них льгот. Посмертно. Ладно! Уговорил! Я же за любой дебош кроме беспонтовой голодовки!

А. Л. Ну, «тады» бери бумагу, перо и чернильницу.

А. Ю. Второго и третьего у меня нет, да и с первым напряг, ну ничего, сейчас что – нибудь придумаем.

Хозяин положения с харизматичностью Чарли Чаплина роется в закромах, скребет по сусекам, бегает хаотично по школе, переворачивая все вверх дном, и в конце концов приносит пару мятых листов формата А4.

А. Ю. Вот тебе белоснежный лист, слегка поюзанный, и мне такой же. Ловушки для мыслей всем раздал, получите так же «перо» шариковое, во, так что можем начинать издеваться над великим и могучим. Запомним этот момент. Время сейчас без пяти, как это символично, восемь.

А. Л. Ага! Погнали!!!

А. Ю. С чего начнем?

А. Л. С начала!

А. Ю. Точно? Может с середины? Нет! Я знаю! Начнем с конца! … «Это был полный абзац. Аплодисменты стихли. ЗАНАВЕС» А? Каково? Или лучше так – Никому я на хрен не нужен, натворил все, что смог и харе оправдываться, ибо пора мне укрыться железной шинелью.

А. Л. (учтиво) Заманчиво! Коллега, лучше будем придерживаться классического повествования и начнем все С НАЧАЛА!

А. Ю. (воодушевленно) Понято. Стоял прекрасный день…

А. Л. Банально!

А. Ю. Лежал прекрасный день…

А. Л. Гротескно!

А. Ю. Был прекрасный день…

А. Л. Слишком ортодоксально.

А. Ю. В уездном городе N…

А. Л. (озабоченно) Нет! Все не то и все не так! Нужно начать оригинально, мы же еще те оригиналы!

А. Ю. (возмущенно) Хорошо. Только для тебя. И так: «Где – то в далёкой жаркой Костроме…»

А. Л. Стопе, пацанчик! Почему «где – то?

А. Ю. А где, если не где – то?

А. Л. А на хрена, так? и в какой нафиг далекой и жаркой? Это же не Африка!

А. Ю. Спокуха! Это проявление оригинальности. Что тебе не нравиться?

А. Л. А что тут может нравиться? Ты в Костроме был? Вот именно! Какая она дальняя, всего 300 км от Москвы…И какая она жаркая, холод там ужасный в лесу, особенно зимой. Я знаю точно. Я ж там служил!

А. Ю. Последнее предложение звучало, как: «Я ж мать!». Да все я знаю про твое темное прошлое. Не гунди! Перестань бредить, словно больной измученный холерой в тропических лесах, а то мы так с места и не сдвинемся. Хорошо! Вот только ради тебя! «Вы не сможете поверить, но постарайтесь! ЗА МКАДОМ!!! В трехсот километрах от Москвы (Сердца Родины), в промёрзлой насквозь Костроме…»

А. Л. А почем в Костроме? Почему не на твоем любимом Сахалине?

А. Ю. А почему нет? Вот захотелось и начал с Костромы, а закончиться повествование на Сахалине.

А. Л. У тебя нет Логики!

А. Ю. Это уже хамство! Можете получить 15 суток больнично-палатного режима с диагнозом сотрясение. Что тебе не нравиться? Предлагай тогда сам, как начнем произведение.

А. Л. Не угрожай мне, я пуган «Темными аллеями» Бунина! Зачёркивай эту хренотень к чёрту! Чушь какая-то получается. Не «заходит» мне. Не торкает. Ну, кто так начинает произведение?..