Здравствуй, дедушка Кощей!

Казьмин Анатолий Антонович

Добравшись до бухгалтерии, я пригладил волосы, вдохнул-выдохнул и вежливо постучал в дверь. Угу, царь. Угу, мог бы и пинком дверь открыть. Угу, может быть и жив остался, но денег точно бы не получил. Наш главбух – Агриппина Падловна, кикимора по происхождению и бухгалтер по призванию, дамой была крайне суровой. Дело своё знала великолепно и строга была немеряно. Габариты имела внушительные и круглый год без отрыва от производства сидела на жутких диетах, используя в основном народные рецепты, ну там, болотные гнилушки на завтрак, горсточку ила на обед, а на ужин, максимум – пару головастиков и то до шести

часов вечера. Толку с того не было, а сама главбух от такой диеты только зверела. Профессиональная вредность плюс диетические страдания сделали из милой кикиморы ужасную гарпию, от которой шарахался весь дворец и даже мимо бухгалтерии придворные пробирались ползком или на цыпочках.

Однако у меня была уже отработанная система и, дождавшись громового «кого там еще бесы принесли?!», я вошёл в бухгалтерию и тут же схватился за сердце:

– Да что же вы со мной делаете, Агриппина Падловна?! – завопил я. – Я вас всего-то пару дней не видел, а вы с полпуда точно сбросили! Если так дело пойдёт, то через пару месяцев у нас же тут во дворце дуэли из-за вас начнутся, будут трупы воздыхателей ваших на каждом углу валяться.

Главбухша довольно вздохнула и кокетливо поправила болотную тину на голове:

– Ну, Федь, ты как скажешь…

– Вы это прекращайте, Агриппина Падловна, – я шутливо погрозил ей пальцем, – эдак с вашим похудением мы скоро всех придворных кавалеров растеряем. Оставайтесь лучше такой как сейчас – в меру похудевшей и всеми любимой. Только платьице себе ушейте, а то на боках висит.

Всё, она моя.

Глазки у неё замаслились, подернулись мечтательной паволокой, но профессионализм все же взял верх:

– Шо? Опять деньги пришёл клянчить?

– Не для себя, Агриппина Падловна, – я выставил перед собой руки. – Для детишек малых стараюсь. Хочу праздник сироткам наших сотрудников устроить.

– Сироткам? – усомнилась главбух.

– И сироткам тоже, – кивнул я. – Какие у них радости в жизни? С утра до вечера трудятся, родителям по дому помогают, а если и вырвутся на улицу в грязи поваляться, так раз в неделю, не чаще. Надо бы им, Агриппина Паддловна, хоть раз в год праздник сделать, по пряничку малому выдать, по петушку на палочке…

– Сколько?

– Детишек? Точно не знаю, сейчас кладовщик их переписывает и вам потом сообщит.

– Сколько денег надо?

– Ой, ну что вы всё о деньгах?.. Агриппина Падловна, а вы Новый год в этом миленьком платьице встречать будете или у вас уже нечто шедевральное для нас подготовлено? Только прошу вас – не увлекайтесь красотой, куда же больше? А то наши придворные вместо Снегурочки, только на вас и глазеть будут, весь праздник нам сорвут… А сколько денег я не знаю. По кулёчку сладкому соберём каждому ребёнку, ну, может куклу какую недорогую или лошадку деревянную. Вы же в этом лучше меня разбираетесь, вам и карты в руки. А на счет платья новогоднего, вы всё-таки серьезно подумайте – катаклизмы и народные волнения, они куда как дороже обходятся, чем подарки ребятне. А дети – это наше всё, это – наше богатство.

– Продавать их надумал штоле? – оживилась главбух.

– Нет, это я так, в образно-государственном смысле. С перспективой на будущее.

– Ладно, – вздохнула Агриппина Падловна, – половину казна оплатит. И не спорь, Федька! Половину пущай родители выкладывають! Казна у нас не безмерная! Всё иди-иди, мне еще годовой отчёт составлять.

Послав ей воздушный поцелуй, я живенько смотался, пока не передумала. А казна у нас хоть и не безмерная, но вполне хватит, чтобы полмира купить. Уж чего-чего, а денежек у Кощея на тысячу лет непрестанных пиров хватит. Просто должность такая у Агриппины Падловны, понимаю.

– Федька! – вдруг раздался громовой голос из бухгалтерии, и я покачнулся от воздушной волны, ударившей в спину. – А ну, подь сюды!

Ой-ёй, только бы не передумала. Я метнулся назад и был крайне поражен увиденным – главбухша, с трудом выбравшись из-за стола, старательно пыталась сделать книксен:

– Ваше… это… Федь, Величество…

– Ой, ну что вы, Агриппина Падловна, – кинулся я к ней, – а ну-ка сядьте немедленно и прекращайте уже эти церемониальные штучки! Ну как вам не стыдно? Вы же для нас как мать родная, а тут поклоны бить надумали…

– Федь… – главбух поёрзала в кресле, устраивая в нём свой необъятный… седалищный нерв. – Подумала я тута, а давай мы полностью подарки детишкам оплатим за счет казны? Чай не обеднеем. Жалко их, сопляков малых…

– Та-а-ак… И в чем подвох?

– Просьба у меня Ваше… Федя.

– Для вас – что угодно, – твёрдо заверил я, мысленно вздыхая.

– Племяшка моя… Помоги, Федь?

– Елька? А что не так? Вроде у нее все в порядке, с работой справляется, Варя её хвалит, Сидор приглядывает, да и сама довольная вон круги по дворцу нарезает, фиг догонишь.

– Не Елька, – вздохнула главбух. – Тамарка. Подросла девка, замуж пора, вот и хочу ей хорошего мужика найти.

– А у меня уже невеста есть, – лихорадочно забормотал я. – И свадьбу мы летом планируем. А может и раньше – весной или вон на Новый год как раз.

– Да тьфу на тебя, Федька! Какой из тебя жених для моей Тамарки? С кикиморой справиться, енто слабо тебе будет.

Слава богам! Блин, напугала, аж в животе заныло.

– Ну, я не против, Агриппина Падловна, только чем помочь-то могу?

– Слыхал, небось, Горох Лукошкинский жениться надумал? Баб себе из-за границ понавыписывал, скоро приедуть и будет он средь них царицу себе выбирать?

– Ну да, докладывали что-то такое… Вы племянницу Гороху подсунуть хотите?!

– А чего нет? – удивилась главбухша. – Девка она у меня ладная, хоть и масти непривычной, но на такое мужики и кидаютьси. Хорошая, пригожая, да и хозяйка знатная – сама всему обучала. А да что я тебе расписываю? Ща покажу… Тамарка! А ну рысью сюда!

В бухгалтерию зашла красна девица, ну, может и не столько красная, сколько коричневая, но высокая, фигуристая. Поклонилась низко, а потом стала, ручки сложила спереди, глазки потупила.

– А чего эта она такого цвета? – шёпотом спросил я у главбухши.

– Да сестрица моя Мушандра, спуталась с ефиопом одним знатным и получите подарочек через девять месяцев.

– А где же она в наших краях негра-то нашла? Ой, не надо, не рассказывайте, мне и своих забот хватает. А почему опять на вас дочку свалили? Везет вам – то Елька, теперь – Тамарка. А больше у вас племянниц нет?

Агриппина Падловна начала считать, загибая пальцы, но тут же спохватилась и яростно замотала головой: