Здравствуй, лето... и прощай
Шрифт:
Слегка оробев и нервно посмеиваясь, толпа снова поднялась на холм.
Пар почти полностью рассеялся; несколько тонких струек ещё поднимались над котлом. С этого расстояния не было заметно никаких повреждений, и Местлер все так же продолжал сидеть за рулём. По моей спине пробежал холодок, и когда я услышал пыхтение двигателя, то подумал, что сейчас закричу от страха.
– Он запустил его, – снова и снова повторяла какая-то женщина. – Он запустил его!
Толпа поколебалась, затем Стронгарм вышел вперёд.
– Это всего лишь другой грузовик, люди! –
Странно, что никто не обращал внимания на мертвеца за рулём. Мы столпились вокруг грузовика, и несколько человек, забравшись наверх, стали отвязывать брезент, крича, что там что-то есть. Мой взгляд был прикован к Местлеру, от которого всё ещё шёл пар, и я почувствовал себя так, словно нам следовало попросить у него разрешения: нехорошо грабить машину покойника. Потом он шевельнулся, когда люди начали вскакивать на грузовик, его голова откинулась назад, и я увидел его лицо…
Под торжествующие крики брезент был сброшен. Задний и боковые борта кузова с грохотом откинулись, и перед взорами толпы предстали большие чёрные агрегаты.
– Паровые пушки! – завопил кто-то. – Это наши пушки, люди! Теперь мы будем в безопасности от астонских кораблей!
Стронгарм забрался на платформу и поднял руку, требуя тишины.
– Это действительно паровые пушки! – крикнул он. – Но они не предназначались для нас. Вспомните, что говорил Местлер совсем недавно, на рыбном рынке. Он сказал нам, что нужно подождать, поскольку пушки будут здесь лишь через несколько недель. Очень интересно, для кого предназначались эти? Пушки, которые тайком везли через город на якобы пустом грузовике?!
– Консервный завод! – крикнул кто-то. – Во имя Фу, они заботятся о самих себе больше, чем о городе!
– Примерно так, – сказал Стронгарм, когда возмущённые крики утихли. – – Они перенесли Парламент на территорию нового завода, а Парламент нужно защищать – и Ракс с ним, с Паллахакси. Так считают парлы. Но Местлер не смог вынести чувства вины, он не мог вынести того, что бы мы с ним сделали, если бы узнали. И потому он покончил с собой. Если это не доказательство вины Парламента, тогда я не знаю, что ещё. Что ж, – он хлопнул по длинному стволу одной из пушек, – в отношении этих штучек они могут не чувствовать себя виноватыми. Мы установим их на волноломе!
Услышав грохот приближающегося грузовика, я шагнул вперёд и посмотрел на дорогу. Водитель сбавил ход, машина медленно приближалась.
– Может быть, стоит заглянуть и туда, – сказал Стронгарм. Он спрыгнул с платформы и шагнул на середину дороги, подняв громадные руки. Грузовик остановился в нескольких шагах от него, и водитель нервно выглянул наружу.
– Что случилось? Что происходит?
– Просто небольшая авария, – сообщил ему Стронгарм. – А теперь говори, что ты везёшь на своём грузовике?
Водитель провёл языком по губам.
– Э… консервы, конечно. Что, мёрзлый Ракс побери, можно везти с консервного завода? Это рыбные консервы для городов на материке. – Вокруг теперь столпились все; взгляд водителя был прикован к пушкам в кузове другого
– Банка рыбных консервов мне бы сейчас очень пригодилась, – сказал Стронгарм. Он вскочил на задний борт грузовика и отдёрнул в сторону брезент. – Как жаль, – спокойно сказал он. – Похоже, ты их все распродал. В кузове пусто. – Он спрыгнул на землю рядом с кабиной и схватил перепуганного водителя за шиворот. – Грузовик пустой, ты, мёрзлый лжец!
– Я… я клянусь, мне сказали, что он полон! Подбежал Гроуп, трясясь от страха.
– А мне сказали, что мой грузовик пустой, мерзляки! – запричитал он.
– Парлы нас обманули!
– Заткнись, – с отвращением бросил Стронгарм. – Даже самый глупый водитель чувствует, пуст его грузовик или полон. Вы двое работаете на парлов и сами стали парлами. Свяжите их кто-нибудь и отведите в храм. Я с ними потом поговорю. Теперь давайте перегрузим пушки на этот грузовик. Это неэкономично гонять его пустым в наше тяжёлое время…
Глава 16
С этого момента события стали разворачиваться настолько быстро, что я начал терять счёт стандартным дням и ночам, в то время как над головой описывало круги пылающее солнце Фу, а грум достиг своего пика. «Золотой Груммет» был постоянно открыт для посетителей, и Гирт, Эннли, Кареглазка и я часто работали посменно, а иногда все вместе, когда наплыв посетителей был особенно велик. Время от времени кто-то из нас, вконец измученный, уползал прочь и валился на кровать, чтобы поспать несколько часов, прежде чем снова вернуться к исполнению своих обязанностей. Мы с Кареглазкой никогда не пользовались тем преимуществом, что наши комнаты были расположены рядом.
Наступил период, когда посетителей стало мало, и Гирт предложил Кареглазке:
– Почему бы вам с Дроувом не передохнуть, не поплавать на лодке или не погулять? – Он с тревогой посмотрел в лицо дочери. – Ты выглядишь бледной, девочка. Тебе нужно побыть на солнце. Мы с мамой теперь сможем справиться и сами.
– Ты уверен, что всё будет в порядке, отец? – спросила Кареглазка, улыбаясь мне.
– Идите, идите, – засмеялась Эннли. – Пока Гирт не передумал. Да… и держитесь подальше от дальней стороны города, ладно?
– Почему?
– Парлы говорят, что они собираются сегодня забрать пушки, – угрюмо сказал Гирт. – Как им только хватает наглости? Вот почему здесь никого нет. Все пошли на волнолом.
Мы молча спустили лодку на воду; я знал, что мы оба думаем о Сильверджеке. Хотя группа людей все так же работала среди лодок на берегу, мастерская казалась опустевшей без волосатой фигуры и странной личности хозяина. Мне стало интересно, кому теперь принадлежит мастерская; были ли у Сильверджека какие-нибудь родственники, которые могли бы продолжить его дело. Во мне медленно нарастала ярость, когда я представлял себе, как он плывёт к берегу, сделав всё возможное, чтобы безопасно провести «Изабель» к причалу – лишь для того, чтобы парлы на набережной… что? Застрелили ли они его, когда он плыл к ним?