Здравствуй, мама!
Шрифт:
— Спасибо вам… бабушка, — вдруг сказала я, мысленно удивляясь сама себе. — Я уже даже знаю, что стану делать дальше.
— И что же? — поинтересовалась Серафима Александровна.
— Буду рядом с Адамом и Диной как можно чаще. Вот и все, — подернула я плечами.
— Умничка. И для этого я здесь.
Вытерев руки о салфетку, бабуля принялась копаться в своей сумке, откуда выудила ключ и какую-то бумажку.
— Вот! — торжественно положила она добытое добро прямо передо мной.
Я посмотрела на
— Что это? — уточнила у Серафимы Александровны.
Та тяжело вздохнула, как будто я должна была прочесть ее мысли, но этого не сделала.
— Это адрес дома одной из моих подруг. Она сейчас уехала куда-то кости греть. Коттеджик находится там, где никакие профурсетки до него не доберутся. Скажи Игоречку, что проведете там выходные. Он, ты, Адам с Диночкой. И просто отдохните. Ну и… кровати там удобные.
Я залилась краской, а бабушка прытко поднялась из-за стола.
— А сейчас домой поеду. Там Великолепный век… такая развязка! Дожить бы!
Она вышла в прихожую, обулась, царственно кивнула мне на пороге и вышла. Оставив мне удивительное ощущение, что все будет хорошо. Даже если для этого и придется пробираться через тернии к собственному счастью.
Разумовский был ошарашен, хотя и тщательно пытался это скрыть. Это чувствовалось по удивленному голосу, когда я позвонила и, не дожидаясь каких-то расспросов на тему того, узнала ли я, фальшивы ли наши отношения, выпалила:
— Если сможешь… поехали за город? Ты, я, дети. Голд. Проведем пару дней вместе, идет?
Я даже зажмурилась от страха, что сразу откажет, и услышала:
— Ты… не шутишь?
— Почему я должна шутить?
— Ну…
Он замолчал, молчала и я. Просто боялась начать тараторить и спугнуть мыслительный процесс Игоря. Я ведь вот так ему как снег на голову рухнула посреди рабочей недели. А у Разумовского, между прочим, и встречи деловые, и командировки могут быть.
— Завтра смогу. Но послезавтра придется вернуться, — наконец сказал Игорь и я, отняв трубку от уха, выдохнула в сторону.
— Хорошо, значит, вернемся, — ответила как можно спокойнее, вернув телефон на место.
— Поручить секретарше забронировать отель или коттедж? — уточнил Разумовский.
— Не нужно! — тут же откликнулась я. — Мы едем в дом к моей одной хорошей знакомой, — соврала, не моргнув глазом.
Игорь хмыкнул.
— Надеюсь, эта самая «хорошая знакомая» не носит имя Виктор? — мрачно осведомился он.
Я не сдержалась и рассмеялась. Хотя, стоило признаться себе, что мне нравилась реакция Игоря.
— Нет, — успокоившись сказала твердо. — Это просто моя хорошая знакомая.
Взяв паузу, я закусила губу. Очень многое хотелось сказать Разумовскому прямо сейчас, но я справедливо решила, что это ждет до завтрашней поездки.
— Вы за мной
А сама уже планы строила на то, что стоит закупить с собой, чтобы накормить и Игоря, и детей, и Голда.
— Мы заедем. Часа в три дня, хорошо? — уточнил Разумовский, и я кивнула.
Потом спохватилась:
— Да! Да, я буду ждать. До встречи, Игорь.
Повисла неловкая пауза, но вроде как она была совершенно нормальной. Мы оба осторожничали, особенно после того, что между нами случилось. Эта недоговоренность, нерешенность, в которой пребывали.
— До встречи, Тамара, — наконец сказал Разумовский, и я отключила связь.
Игорь отправился разжигать барбекю, чтобы приготовить стейки, я же осталась с близнецами. За время пути и Адам, и Дина, дали мне понять то, от чего у меня все внутри похолодело. Я им неприятна. Сам факт того, что вместо их мамы с ними отправилась другая женщина, воспринимается обоими, как что-то неправильное. Даже если мы с ними и ладили.
В прошедшем времени.
Я уже собралась завести разговор о чем-то нейтральном, чтобы по возможности рассказать детям, как они мне дороги, когда Адам отчеканил:
— Мы хотим видеть рядом маму. И только маму!
— Папа ее выгнал! Из-за тебя! — вступила Дина.
По насупленным бровкам, по тому, как она сложила руки на груди, я видела — детей невозможно переубедить, как бы я ни старалась. Впрочем, у меня было, что им сказать.
— У вашего папы и вашей мамы свои отношения, — сказала тихо, глядя на Адама и Дину.
Какие же они еще дети. И сколько же им всего довелось пережить!
— Я в них лезть не стану. Обещаю. — Сделав паузу, подошла ближе к дивану и, присев на корточки перед детьми, посмотрела на них. — Мы ведь неплохо с вами ладили, правда?
Я улыбнулась, дети переглянулись, как будто в этот самый момент обменивались молчаливыми посылами, которые понимали только они.
— Ладили, — кивнул Адам.
— Вот и отлично. Предлагаю ладить и дальше.
Они снова насупились. Молчали довольно долгое время, после чего вновь переглянулись. Дина кивнула, но не успела я и слова сказать, как она припечатала:
— Нам все равно нужна наша мама! Хоть мы и хорошо к тебе относимся.
Это было уже кое-что. Не откат назад, где близнецы готовы были из кожи вон вылезти, лишь бы меня со свету сжить, но хоть какая-то константа, к которой мы пришли.
— А я вас очень люблю. Обоих. И хочу, чтобы вы были счастливы.
Поднявшись, я направилась на улицу. Туда, где Разумовский жарил мясо. На глаза навернулись слезы, но с ними я умела справляться. Иначе было никак.
— Они не поели, — тихо констатировала я тот факт, который был очевиден и без слов.