Здравствуй, сын!
Шрифт:
– Вот! Вот об этом я и говорила.
Ди, продолжая смеяться, вышла из комнаты. Я понимал, что она имела ввиду. За последний год, который мы провели вместе в статусе мужа и жены, никто из наших с Дианой родителей на порог допущен не был. Хотя попытки сделать вид, что у нас хорошие отношения, имелись. Со стороны старшего поколения, разумеется.
Я же настолько уютно и спокойно чувствовал себя безо всякого вмешательства извне, что мне совершенно не желалось
Впрочем, когда наша Маруся родилась, Ди заговорила со мной о возможности пригласить ее родителей. Конечно же, ее желания всегда имели для меня первостепенное значение, поэтому в итоге я согласился. И теперь Ди забавлялась от того, как ее мама то заискивала передо мной, то мгновенно пыталась исчезнуть из поля зрения, когда я был рядом.
А на Марусю и вовсе взглянула лишь единожды и то «хоть одним глазком». Возможно, это было неправильным, учитывая, что теперь родители Дианы вели себя совершенно иначе, но я хотел только одного - показать им, чего не потерплю по отношению к своей жене и своим детям. И кажется, они все поняли с полувзгляда.
– Олег Владимирович, можно?
Легка на помине…
– Можно, Елена Николаевна. Только потише, наша с Дианой дочь спит.
– Я тихонечко, Олег Владимирович.
Да, теперь мы с тещей и тестем общались исключительно по имени-отчеству. С моими же родителями и то говорили исключительно по телефону и исключительно столько времени, сколько нужно было, чтобы осведомиться о здоровье.
– Матюша с Ричи и дедом играют во дворе. Собака просто прекрасная!
– сказала теща, присаживаясь на дальний угол дивана.
– Согласен, - кивнул в ответ и выжидательно уставился на Елену Николаевну.
Ну не о Ричи же она сюда пришла поговорить, в самом-то деле?
– Олег Владимирович, я бы хотела извиниться, - теребя край блузки, вдруг выдала теща.
Ну, просто чудеса.
– За что?
– уточнил я, хотя, она должна была понимать, что в ее послужном списке грешков предостаточно.
– За то, что лезла в вашу жизнь. Чего делать не имела права. Знаете, я это поняла, только когда Маруся родилась. Наверно, именно это мне и было нужно - маленькая внучка. К дочерям у таких, как я, совсем другое отношение.
– Но вы видели Марусю два раза, - удивился в ответ, пытаясь по лицу тещи понять, не притворство ли все это.
Кажется, нет. Елена Николаевна выглядела смущенной, сбитой с толку и даже… испуганной.
– Все равно. Я ее уже очень полюбила!
– запальчиво произнесла теща, от чего малышка на моих руках заерзала.
– А извиниться
– Мы с ней уже поговорили. Дианочка меня простила. Вы знаете, ей всегда так шло материнство!
Мои брови вновь оказались выше положенного. Интересно, может, настоящую Елену Николаевну украли инопланетяне, а взамен подсунули нам эту прекрасную женщину?
– Ей очень идет все. Материнство, новые платья, духи, которые она носит. И, главное, ей очень идет быть счастливой.
Черт побери, во мне умер философ.
Поднявшись с дивана, я прошел к кроватке и, уложив дочь, накрыл ее легким одеяльцем.
– Вы должны знать кое-что, Елена Николаевна, - веско сказал я.
– Что же это?
– встрепенулась та.
– За то, чтобы моя жена и мои дети продолжали быть счастливыми, я готов перегрызть любому глотку. В прямом смысле этого слова.
Похоже, Ди была права в своих сравнениях.
Теща сделала порывистый вдох и закивала часто-часто.
– А сейчас я иду готовить обед. Побудьте пока с внучкой. Позовите Диану, когда она забеспокоится.
Я направился к двери, видя, как просияло лицо Елены Николаевны. На нем расцвела улыбка и появилось такое облегчение, как будто теща несла на себе непосильную ношу и вот теперь ее сбросила.
Я и сам испытывал именно это чувство. Когда настоящая семья, в которой все друг друга любят, вместе - это правильно.
– Подумываю приготовить цуккини с пармезаном. И к ним какое-нибудь мясо. На ужин, разумеется. Может, еще соус жю?
Эти слова я перемежал поцелуями, обнимая Диану со спины и прикасаясь губами к ее волосам, шее, плечу.
– Волков… мне кажется, и через год после нашей свадьбы ты продолжаешь изобретать все новые блюда и их комбинации, - с улыбкой сказала жена и повернулась ко мне.
– Ты не убил маму? Она шла в детскую, я видела.
– Не убил, - усмехнулся я.
– Мы… скажем так, весьма продуктивно с ней поговорили.
Диана нахмурилась и прикусила нижнюю губу.
– Все ведь хорошо?
– уточнила она.
Из сада разнесся лай, грохот разбитого стекла, ругательства тестя. И радостный вопль Матвея:
– Я забиииииил!
– У тех банок: которые твоя мама хотела использовать для консервирования, вряд ли хорошо. А у нас - идеально. И знаешь, почему?
– Почему?
– прижавшись ко мне, спросила жена.
– Потому что я очень... очень-очень... просто безумно тебя люблю.
Конец