Здравствуй жизнь!
Шрифт:
Непередаваемое ощущение теплоты, комфорта и безопасности! Вряд ли на всём белом свете можно найти место лучше, чем здесь. Скорее всего, это будут самые счастливые дни в моей жизни. Да и не только в моей, а и в жизни моих братьев и сестер, которые находятся здесь же, рядом со мной, и которых, если честно, я ещё не смог точно сосчитать.
Несмотря на то, что мир ещё не в полной мере предстал перед нами, я чувствую, и даже знаю, что он прекрасен, полон приключений и подарит нам насыщенную и яркую жизнь. А знаю я это потому, что все ощущения нашей любимой мамочки передаются нам с такой же реальностью, какую она переживает сама. Я помню эту радость от теплого вечернего солнца, нежно ласкающего и греющего нашу маму, прилёгшую отдохнуть от тяжёлой ноши. И которое, несмотря на то,
По настроению некоторых моих братьев и сестер я чувствую, что если бы у них был выбор — оставаться здесь навсегда в животе или родиться на белый свет, многие бы из них, без сомнений, выбрали живот. Но что поделать! Природа не предусмотрела такой возможности и наше время подходит. Тем более, мы уже достаточно подросли и окрепли, чтобы вступить в новый более ответственный этап. Кроме того, братишки и сестренки подросли уже на столько, что с каждым днем становиться все теснее и теснее…
Это случилось поздним вечером или уже даже в начале ночи. Для нас это не было секретом. Мы уже знали, что родимся именно сегодня. И конечно первым был я! Еще внутри, в животе, я чувствовал, что буду самым сильным и крепким. Да и кто его знает, может и самым умным! Жизнь покажет! И наверняка буду похожим на нашего отца — настоящего защитника, очень заботливого и любящего нас с мамой. Буду таким же бесстрашным и храбрым, и не беда, что тело его украшено множеством шрамов! От этого он выглядит ещё более мужественным, и к тому же стал нравиться маме ещё больше.
Для нашего рождения мама выбрала, на мой взгляд, основательно-безопасное место, которое находилось под крышей пристройки к дому. В доме этом тихо доживали свой век старик со старухой, которые не раз встречались с нашей мамой и при этом никогда не высказывали агрессии, а наоборот относились к ней приветливо и всегда улыбались. Я думаю, что это обстоятельство сыграло немаловажную роль для выбора места нашего рождения, так как сулило относительную безопасность в первые дни нашей жизни.
И вот оно! Здравствуй жизнь! Это непередаваемое ощущение первого вздоха и свежести ночного воздуха! Первое облизывание мамы и теплота ее тела! А впереди прекрасная и полная приключений жизнь! Следом за мной один за другим появились крошечные еще слепые и беспомощные мои братишки и сестрички. Так же как и меня, мама их быстро облизала и согрела теплотой своего тела. Только вот самая младшая все никак не появлялась. Ну, это и понятно! Ведь она самая младшая, да еще, к сожалению не очень крепкая. А в животе из-за своей слабости все больше спала и мало двигалась. Ну, ничего, я верю, сейчас она наберется сил и присоединится к нашей компании! Ведь мы ее так любим!
Вкус маминого молока! Не знаю, удастся ли еще в жизни пить что-либо вкуснее!? Одно знаю точно, что если бы чувство сытости не наступало так быстро, то вряд ли бы мои сестренки и братишки смогли оттеснить меня от маминой груди!
Первый сон, первая ночная прохлада и первая дневная жара, первый дождь. А сколько еще необыкновенно-удивительного предстоит пережить в нашей жизни впервые!?
Сестренка все не появляется, да и мама стала какой-то чрезмерно горячей. Дыхание ее изменилось и стало прерывистым. Но к счастью молоко есть, а мама вскоре обязательно поправится, да и как же иначе!?
На третий день после нашего рождения мама перестала дышать. Теплота ее тела постепенно куда-то исчезла, а молока становилось все меньше и меньше, пока оно совсем не закончилось. Однако мы, только что вступившие в эту прекрасную жизнь, отказывались
Братья и сестры совсем тихо попискивали и изредка вяло поворачивали свои мордочки с еще нераскрывшимися глазами, как будто хотели рассмотреть в темноте новую маму. Но новая мама не появлялась, а старая уже не двигалась, не грела и совсем не давала молока. Постепенно голод сковывал наши движения, самые младшие уже просто лежали не шевелясь. Один из братьев отполз чуть поодаль от мамы и застыл без движения, как будто спрашивая у себя, а что делать дальше?
Что делать? Этот вопрос мучил и меня. А осознание того, что я самый старший и сильный, привело к выводу, что наша жизнь теперь зависит только от меня, и от того единственно правильного решения, которое я приму. Но что я могу!? Трёх дней от роду, различающий только блики света и еле ползающий! Эх, если бы я мог хотя бы громко пищать! Голодный дурман заставлял судорожно искать выход из сложившейся ситуации. И я должен его обязательно найти! Я знаю и верю в это. Ведь я самый старший, а значит я в ответе за моих братьев и сестёр! По-другому и быть не может!
Решение пришло в момент очередного пробуждения от всепоглощающего голодного и беспощадного забвения. Конечно, наше спасение в тех добрых людях, живущих в доме. Я уверен, что когда они узнают о нашей беде, то помогут! Обязательно помогут! А иначе и не может быть! Я должен их позвать! Когда они увидят меня, то все сразу поймут и спасут нас!
В полумраке маленького чердака светится маленькое, яркое отверстие воздуховода. Оттуда, из темноты, все чётче и чётче вырисовывается маленькое розовое тельце только что родившегося существа, которое отважно, превозмогая голод и слабость, ползёт к свету. Ему нужно доползти, доползти во что бы то ни стало. Ведь там спасение! Неистовые усилия маленького существа были вознаграждены, его слабое тельце доползло до луча солнца и приободрённое успехом двинулось дальше к спасению.
Вот он, яркий и теплый свет спасения! Я это сделал! Мы спасены! Держитесь братья, ещё немного и нас спасут! Ведь иначе не может быть…
— Дорогой! Не иначе у нас в пристройке кто-то сдох! Иди, понюхай какой отвратительный запах появился! — сказала старуха своему старику брезгливо прикрывая рукой нос.
Тот медленно и нехотя, шаркающей походкой, поплелся в пристройку. Хоть старушка его и любила, но штаны в доме носила именно она, а поэтому лучше ей было не перечить и стараться выполнять все ее прихоти беспрекословно.
Так и есть, в домике, несмотря на постоянный доступ свежего воздуха стоял легкий смердящий запах. В недолгих поисках, старик понял, что источник его находится под крышей. И не иначе как придется туда лезть.
Приставив лестницу к пристройке старик, кряхтя, вскарабкался на крышу, и вытащив гвозди из листа шифера, он отодвинул его в сторону.
Взору его предстало грустное и печальное зрелище. У дальнего пристенка лежала мертвая самка опоссума, а вокруг нее застыло пять беспомощных крохотных телец. Старик обратил внимание, что отважная мать, понимая, что умирает, перед последним вздохом, перевернулась на спину и таким образом гарантировала своим детям еще немного молока, даже после смерти. Несмотря на это, её выводок ещё долго пытался выдоить из своей матери капельки молока, да так настойчиво, что шерсть вокруг её соска была полностью стёрта. Может быть мать им и помогла, но ненадолго.
Грустно вздохнув, старик угрюмо собрал мертвые тела в мешок и тихо спустился по лестнице на землю. Здесь его взгляд упал на отмостку, где внизу лежало еще одно бездыханное тельце.
— Эк, ты неудачно начал свою жизнь, малец! — пробормотал себе под нос старик. И при этом подумал, надо же как далеко прополз. Видать сильный был! Да и жить, наверное, хотелось!
Старик молча поплелся с мешком за плечами к мусорному баку, а из чащи густого кустарника за ним грустно следили два глаза одинокого опоссума покрытого шрамами. И если бы старик в этот момент обернулся, то увидел бы в них слезы, хотя может быть ему так показалось? Ведь опоссумы не плачут.