Зефир в шоколаде
Шрифт:
– Чем, по-твоему, я её дразню? Тобой?
Я всё-таки пихнула его локтем в бок.
– Отодвинься от меня.
Я почувствовала его дыхание на своей щеке, и поняла, что он вздохнул. Но отодвинулся. Немного. Совсем немного. Одна его рука так и осталась на моей талии.
– Хочешь потанцевать?
Я посмотрела на него с намёком.
– Антон…
– Да, да, прости. Глупость сморозил. – Он глянул вниз. – Хотя, Лиску это не волнует, по-видимому.
– Ты сам сказал, она ребёнок.
– Угу, при всём при этом озабоченный.
– Нельзя так говорить.
– Очень даже можно. Поверь.
– Фу.
Он
– Ещё одно различие между вами.
– Ещё раз «фу», Антон. – Я тоже посмотрела вниз, по огненным всполохам на платье, разглядела Алису. – Она на тебя смотрит.
Антон от меня отодвинулся, наклонился немного, чтобы облокотиться на перила. Рукой Алисе махнул. Потом посмотрел на меня.
– Тебе хоть нравится?
Я обвела взглядом зал.
– Я никогда подобного не видела, – призналась я. – Это… – Я секунду подбирала правильное слово. – Впечатляет.
– На следующей неделе у нас пенная вечеринка. – Он откровенно смеялся надо мной.
– И что это означает?
– Это означает, что к этим джинсам ты надеваешь обтягивающую майку, и после пены это выглядит очень эротично. И целый зал таких девушек. Которые визжат, стонут и предлагают себя. – Я сделала судорожный вздох, а Антон рассмеялся и кивнул, соглашаясь с моими мыслями. – Да, милая, это ещё одно «фу».
Я головой покачала, но не для того, чтобы выразить своё презрение, а для того, чтобы сказать ему:
– Я тебе не милая.
– А кто?
Отвечать я не стала, провела ладонью по гладкому металлическому поручню, после чего сказала:
– Я бы хотела уехать.
– Устала?
Я кивнула, решив с ним не спорить. Антон сразу выпрямился.
– Я тебя отвезу.
– Вызови такси… – попыталась протестовать я, но он лишь снова взял меня за руку, поддерживал, пока я спускалась по лестнице.
На выходе я обернулась, но в толпе танцующих сестру уже не рассмотрела. Подумала о том, как она расстроится, не найдя Антона, но того это, видимо, не беспокоило. Мы прошли мимо весёлых людей, вышедших из зала подышать свежим воздухом, я тоже задышала глубоко и часто, после искусственного угара танцпола, и к своему удивлению поняла, что на улице почти стемнело.
– Может, здесь останешься? – предложил Антон. – Хочешь, в моём номере… хочешь, найдём другой, если тебе неуютно в отцовском.
– Нет, я домой хочу.
Антон кивнул, не собираясь спорить. А я повторила:
– Ты, правда, можешь остаться. Я прекрасно доберусь сама.
– Лера, ты думаешь, что я отпущу девушку, которой в начале вечера цветы подарил, на такси?
Я всё-таки улыбнулась, и от его слов, и от многозначительного тона.
– И, правда, что это я? Такой опытный кавалер, как ты…
– Даже не знаю, воспринять ли это, как комплимент. Из твоих уст это прозвучало как-то не так.
Мы свернули на узкую дорожку, прошли мимо цветущего кустарника, я невольно оглянулась, когда услышала взрыв смеха неподалёку, и замерла, поражённая видом залитой светом гостиницы. Она высилась, как сияющая башня, кажется, ни одного тёмного окна не было. А на самой крыше, как нимб, светилось Чёртово колесо. Я глаз с него не сводила, кажется, целую минуту, пыталась понять, мерещится ли мне, но оно крутилось. Правда, крутилось!
Я не заметила и не услышала, как Антон обернулся, поняв, что меня рядом нет,
Само получилось, я не хотела, а он не спрашивал. Казалось, всего мгновение смотрел мне в глаза, а потом его рука поднялась, обняла мой затылок, а Антон наклонился к моим губам и поцеловал. Я опомнилась уже в следующую секунду. Я протестующе дёрнулась, взмахнула руками, задохнулась, а он уже целовал, решительно и настойчиво, тёплые губы прижались к моим губам, язык исследовал мой рот, и я ничего не могла сделать… ни с забившимся, как птица в клетке, сердцем, ни с помутившимся сознанием. И единственное, что я сделала, так это прикоснулась к его волосам. Моя рука сама собой поднялась к его шее, обняла, а пальцы коснулись волос. Мягких и упругих одновременно. И именно это привело меня в чувство, я прервала поцелуй и поспешно отступила, поняла, что самым натуральным образом задохнулась. Попыталась дыхание перевести, не зная, как на Антона посмотреть. А вот он смущённым не выглядел, наоборот, улыбнулся вполне довольно. И даже губами причмокнул, будто смакуя случившийся поцелуй.
– Скажу честно, я весь вечер об этом думал.
Удивлена этому признанию я не была, скорее уж заподозрила неладное. Кинула на Антона взгляд исподлобья, встретила его довольную улыбку и поспешила отвернуться. Но и притвориться разозлённой не могла. Господи, да какая бы нормальная женщина на моём месте злость испытала? Когда тебя спонтанно и так горячо целует красивый мужчина, да ещё признаётся, что весь вечер с тобой о поцелуе мечтал… Но он тот ещё хитрец, и об этом забывать не стоит. Поэтому я смущённо кашлянула, и повторила:
– Ты отвезёшь меня домой?
– Конечно, Снежинка.
И в этот раз я не запретила ему так меня называть. Почему-то…
6
Чего я не ожидала, так это того, что Марина Леонидовна захочет видеть меня в своём доме. Правда, повод был – девять дней со дня смерти отца, и Марина лично позвонила и пригласила меня присоединиться к ним за семейным ужином. Что означает семейный ужин в семействе Давыдовых – я не знала, а объяснить мне никто не удосужился. Наш телефонный разговор больше напоминал телеграфные переговоры: вежливо и достаточно скупо, Марина оповестила меня о том, что ужин состоится в понедельник в семь, и она была бы рада моему присутствию. Насчёт рада, я не особо поверила, но поблагодарила за приглашение, и только после того, как положила трубку, задумалась о формате предстоящего мероприятия. Пришлось звонить Антону. И первым делом спросила:
– Тебя она пригласила?
– Ещё бы. – Он странно хохотнул. – Будем чинно поминать Борю. В столовой, за огромным столом, с хрусталём и фамильным серебром.
– У них есть фамильное серебро?
– Конечно. С тех пор, как Марина его купила.
Я улыбнулась. Лежала в гамаке, растянутом между двух яблонь, качала ногой, и улыбалась, как дурочка, слушая его голос. Вот что, спрашивается, я улыбаюсь?
Улыбку я поспешила с лица убрать, и серьёзным голосом продолжила расспросы.