Зеленая мумия
Шрифт:
– Как всему этому могут помочь пятьсот фунтов? – с интересом спросил Рендом.
– Что ж, расскажу… – растягивая слова, заговорил профессор, внимательно глядя на молодого человека. – Капитан «Ныряльщика», господин Харви, посетил меня вчера и предложил отыскать убийцу и грабителя, но при условии, что я заплачу ему пятьсот фунтов. Я же всего лишь бедный ученый, поэтому хотел позаимствовать их у вас, при условии, что Люси…
– Мы не будем снова это обсуждать, – поспешно объявил офицер. – Но вы хотите сказать, что капитан Харви знает что-то, что может помочь раскрыть тайну?
– Не совсем так… Он просто уверен, что сможет отыскать ответ. К тому же он имеет все задатки отличного сыщика и наверняка преуспеет в этом предприятии. Но он шагу без денег не сделает.
– Пятьсот фунтов, – глубокомысленно
– И где же?
– Дон Педро весьма богат и очень хочет заполучить мумию, – ответил баронет. – Когда он приедет, поговорите с ним…
– Нет. Это исключено! – разбушевался Браддок, в ярости хлопнув ладонью по колену. – Как вы можете предлагать мне такое? Если этот дон Педро объявит о награде, а Харви отыщет мумию, то он просто передаст ее вашему другу.
– Едва ли он сможет это сделать, так как мумию купили вы. Но дон Педро может пожелать выкупить ее у вас.
– Хм-м-м! – заколебался ученый. – Я подумаю об этом, пока этот человек не приедет… Ладно, всего хорошего, – попрощался он и ушел.
Рендом даже не пытался задержать профессора, поскольку устал от его капризов. Он был уверен, что вздорный господин Браддок непременно обратится к дону Гавангосу, когда тот заселится в военную гостиницу, а тот, в свою очередь, поможет профессору в поисках украденной реликвии. А потом, словно подстегнутый словами профессора, баронет подошел к бюро и вынул из выдвижного ящика фотографию девушки несравненной красоты. Какое-то время он рассматривал ее, а потом поцеловал фото и прошептал:
– Интересно, отдаст ли ваш отец мне вашу руку в обмен на эту злосчастную мумию…
Глава IX
Удача госпожи Джашер
Со смерти и похорон Сиднея Болтона прошло несколько недель, и всеобщий ажиотаж сменился ленивыми обсуждениями того, кто же все-таки убил его. Жители Гартли частенько спорили об этом у камина, но постепенно интерес к преступлению, тайна которого, судя по всему, так никогда и не будет раскрыта, сошел на нет. Жизнь и в деревне, и в «Пирамиде» шла размеренно. А профессор Браддок уединился в своем «музее», пускал туда только Какаду и не искал себе нового помощника.
Арчи и Люси были счастливы, ожидая весны, когда, наконец, должно было состояться их бракосочетание, а профессор Браддок никоим образом не пытался помешать их помолвке. Конечно, им было известно, что он обращался к сэру Фрэнку, но они не знали, чем закончился этот разговор. Рендом сам наведался в «Пирамиду», чтобы поздравить молодую пару. Со стороны все выглядело так, словно он очень рад, что Люси собирается выйти замуж за человека, которого сама выбрала себе в спутники жизни. Поскольку баронет некогда был влюблен в нее, девушка была уверена, что тот будет тосковать. Увидев, что он и не думает падать духом, Люси решила, что сердце молодого человека уже занято другой женщиной. Браддок мог подтвердить верность этих предположений благодаря тому, что сказал ему сам Рендом. Но профессор молчал об этом – как и о том, что один испанский джентльмен из Перу тоже ищет ту самую зеленую мумию.
Раздраженная веселостью Рендома, Люси решила узнать правду. Она не могла спросить баронета напрямую, и Арчи не мог рассказать ей ничего особенного о своем друге. А о том, что в первую очередь нужно хорошенько порасспросить собственного отчима, мисс Кендал даже не подумала, поскольку считала, что сухарь-ученый ничего не мог знать о любовных делах. В результате вышло так, что молодая дама, подгоняемая любопытством, решила поговорить об этом с Селиной Джашер, надеясь, что та может знать тайну Рендома: почему вместо того, чтобы печалиться, он доволен жизнью? Сэр Фрэнк был добрым приятелем пухленькой вдовушки и часто заходил к ней днем выпить чашечку чая, так как она жила рядом с фортом. Фактически госпожа Джашер только тем и занималась, что развлекала офицеров беседами, устроив в своем маленьком домике что-то вроде салона, где принимала респектабельных людей, невинно флиртуя с ними. С красивыми молодыми военными она беседовала как мать, выступая в роли мудрой женщины и давая им полезные советы. Таким образом, эта дама давно стала любимицей обитателей форта,
После убийства Сиднея и пропажи мумии Люси уже дважды хотела заглянуть к госпоже Джашер. Всякий раз она собиралась обсудить с гостеприимной хозяйкой это ужасное событие, но оба раза Селины не было дома – она находилась в отъезде в Лондоне. Однако на третий раз гостье повезло: миссис Джашер оказалась у себя и очень обрадовалась визиту девушки.
– Так мило, что вы заглянули в мою крошечную хижину, – заметила она, расцеловавшись с Люси.
Жилище вдовы Джашер и в самом деле напоминало маленькую деревянную хижину – это был скромный сельский домик, построенный в стародавние времена. Он стоял на краю болота. Вокруг него был разбит небольшой сад – квадратный по форме, защищенный от наводнений не слишком высокой каменной стеной. Дорога к форту проходила мимо фасада, но за болотами, доходившими до самой набережной и закрывавшими вид на Темзу. Наверное, поэтому арендная плата за такое жилище была и вовсе крохотной. Летом в саду было довольно сухо, но вот зимой становилось сыро. Вот почему в сезон туманов вдова по большей части проживала в Лондоне. Но эту зиму она решила пожить в «собственном замке, выдержав водянистые испарения болот» – по крайней мере, так она сказала Люси.
– Можно поддерживать огонь в очагах во всех комнатах, – объяснила госпожа Джашер, помогая гостье раздеться и усаживая ее на диван. – В конце концов, дорогая, дома и стены помогают.
Гостиная была маленькой. Впрочем, и сама ее хозяйка была дамой невысокой, так что превосходно вписывалась в общую обстановку. К тому же вдова имела очень хороший вкус и обставила помещение минимумом мебели – но такой, что не оставляла желать лучшего. Тут стояли стулья Чиппендейла и шкаф Шератона [12] , столик времен Людовика XV и полированный письменный стол, который, как уверяла Селина, принадлежал несчастной Марии-Антуанетте. Стены украшали картины – в основном пейзажи, хотя там имелась и пара портретов. Также там были акварели, карикатуры, а еще фарфоровые тарелки и бумажные веера из Кантона. С первого же взгляда становилось ясно, что комната принадлежит женщине, – об этом говорили вазочки с цветами и другие пустяки. Стены, ковер и обивка мебели – все было розового цвета. В этой обстановке госпожа Джашер напоминала королеву фей в ее волшебном царстве. Симпатичная гостиная и очаровательная хозяйка – вот что влекло сюда молодых людей из форта в те часы, когда они были свободны от военной службы.
12
Томас Чиппендейл (1718–1779), Томас Шератон (1751–1806) – знаменитые мастера английского мебельного искусства.
Миссис Джашер, облаченная в чайное платье цвета чайной розы – она во всем любила последовательность, – заварила этот столь милый женскому сердцу напиток и зажгла розовую лампу. Гостиную залил нежный свет, напоминающий утреннюю зарю. Вдова усадила Люси на софу возле огня, а для себя пододвинула к очагу кресло. На улице было сыро и стоял густой туман, но плотно задернутые розовые занавески защищали дам от непогоды, а отсутствие мужского общества позволяло им беседовать достаточно конфиденциально. К тому же Люси нравилась госпожа Джашер, даже несмотря на подозрения, что вдовушка нацелилась стать хозяйкой «Пирамиды».
– Итак, моя дорогая девочка, – продолжала Селина, большим веером загородив лицо от огня в камине. – Расскажите-ка, как там ваш отец после всех этих ужасных событий?
– С ним все в порядке, – с улыбкой заверила ее мисс Кендал, – хотя он весьма сердит.
– Сердит?
– Конечно же, ведь он потерял свою ужасную мумию.
– И беднягу Сиднея Болтона.
– Не думаю, что моего отчима взволновала смерть Сиднея, если, конечно, исключить тот факт, что он теперь остался без ассистента. А вот мумия стоила ему девятьсот фунтов, и он очень зол, что лишился ее. Тем более что это – перуанская мумия, а таких в мире очень мало. Ведь профессор именно из-за этого и купил ее – он хотел узнать разницу между древнеегипетским и перуанским способом бальзамирования.