Зеленая жемчужина
Шрифт:
Старший канцлер провел Эйласа и его спутников в главную галерею и указал на скамью у стены: «Пожалуйста, садитесь. Когда король сможет вас принять, камергер Роэн сообщит вам об этом».
«Не забудьте! Ни слова никому, кроме самого короля!»
Прошло полчаса. Появился камергер Роэн — приземистый пожилой человек, седой и плешивый, ходивший вперевалку на коротких ногах; на лице его словно застыло выражение вечной подозрительности. Поглядывая на новоприбывших с инстинктивным недоверием, камергер обратился к Эйласу, поднявшемуся навстречу: «Король благожелательно отнесся к вашему сообщению. В настоящее время он
Совещание в спальне короля Такса было непродолжительным. Явившийся заранее сэр Крейм стоял у камина, угрюмо глядя в огонь. Как только вошли герцоги Лухалькс и Анхалькс, король Такс указал им на светловолосого молодого человека благородной наружности в экстравагантном наряде, модном при дворе в Аваллоне: «Вот гонец из Даота. Будьте добры, сударь, прочтите снова сообщение короля Одри».
Посланец живо развернул свиток пергамента и прочел: «Вниманию Такса, короля Северной Ульфляндии: августейший кузен, примите мои наилучшие пожелания! В том, что касается разбойников-ска, советую устроить им хорошую взбучку и упорно защищать ваш славный город еще некоторое время, пока я решаю пару досадных проблем местного значения. А затем мы совместно уничтожим эту подлую чуму в человеческом облике, раз и навсегда! Не огорчайтесь и знайте — я искренне надеюсь, что ваше здоровье поправится! Собственноручно нижеподписавшийся Одри, король Даота».
«Таков ответ короля Одри, — сказал Гаке. — Как я и ожидал, он ничем не поможет».
Мрачно улыбнувшись, Лухалькс кивнул: «Итак — как вы отвечаете на мое предложение?»
Не в силах сдержать ярость, сэр Крейм воскликнул: «Умоляю вас, государь! Не берите на себя никаких обязательств, пока мы не посоветуемся!»
Гаке игнорировал его. Лухальксу он ответил: «Изложите ваше предложение на пергаменте, четко выделив свои гарантии крупными черными буквами, скрепите его печатями и подпишитесь. Коронация состоится через три дня».
«Кто же получит корону?»
«Принесите мне торжественно заверенный документ!»
Лухалькс и Анхалькс откланялись и вышли из спальни. Спустившись по лестнице, они повернули в высокую сводчатую галерею. На длинной скамье у стены сидели пять приезжих. Одна из них, молодая женщина, напряженно позвала: «Отец! Не проходи мимо!»
Вскочив на ноги, Татцель подбежала бы к герцогу-ска, но Эйлас схватил ее за талию и заставил снова сесть: «Веди себя смирно и не позволяй себе лишнего!»
Герцог Лухалькс ошеломленно перевел взгляд с Татцель на Эйла-са, а затем снова на свою дочь: «Что ты здесь делаешь?»
Ответил Эйлас: «Обращайтесь ко мне! Эта девушка — моя рабыня».
Лухалькс изумился пуще прежнего — челюсть его отвисла: «Что за глупости? Любезный, ты ошибся! Это леди Татцель, высокородная ска — как она может быть твоей рабыней?»
«Очень просто — я захватил ее в рабство способом, хорошо знакомым вам и вашим соплеменникам. Короче говоря, взял ее в плен и подчинил своей воле».
Герцог Лухалькс медленно приблизился; глаза его горели: «Ты не смеешь так обращаться с благородной леди ска и при этом стоять, как ни в чем не бывало, перед ее отцом!»
«А почему нет? — пожал плечами Эйлас. — Вы никогда не смущались, порабощая других. А теперь, когда ваша дочь подверглась такому же обращению, вы вдруг находите подобное
Герцог Лухалькс по-волчьи оскалился, положив руку на рукоять меча: «Я тебя убью — и твое представление о действительности, каким бы оно ни было, исчезнет».
«Отец! — вскрикнула Татцель. — Не дерись с ним! Он опасен! Он изрубил Торкваля в куски!»
«В любом случае я не стал бы с вами драться, — спокойно заметил Эйлас. — В этом дворце я под защитой короля Такса. Если вы на меня нападете, стража вас схватит и бросит в темницу».
Герцог Лухалькс неуверенно перевел взгляд с Эйласа на двух стражников, неподвижно стоявших неподалеку и пристально наблюдавших за столкновением чужеземцев безразличными, как у ящериц, глазами.
В галерею спустился камергер Роэн, обратившийся к Эйласу: «Его величество готов вас принять».
«Мне тоже нужно снова с ним поговорить, — с внезапной живостью заявил герцог Лухалькс. — Возникла невыносимая ситуация, король обязан выступить в качестве арбитра!»
Роэн пытался возражать, говоря, что короля не следует беспокоить лишними спорами, но герцог его не слушал. Эйлас и его спутники, а также герцоги-ска со своей свитой, поднялись по лестнице. В королевскую спальню, однако, Роэн пропустил только Эйласа, Татцель и Лу-халькса.
Лухалькс тут же подошел к королевской кровати и обратился к Таксу: «Ваше высочество, я вынужден подать жалобу. Проходя по галерее вашего замка, я обнаружил находящегося перед вами субъекта и с ним мою дочь, причем этот неизвестный удерживает мою дочь насильно и заявляет, что она — его рабыня! Я требую, чтобы он возвратил мне дочь — неслыханно, чтобы высокородная леди-ска подвергалась таким унижениям!»
Король Гаке раздраженно спросил: «Где имело место порабощение — в Джехонделе, пока она находилась под моим кровом?»
«Нет, он захватил ее в плен где-то в другом месте».
Гаке перевел взгляд на Эйласа: «А вы, сударь, что скажете?»
«Ваше величество, я ссылаюсь на нормы естественного права. Герцог Лухалькс поработил огромное множество свободных жителей Северной и Южной Ульфляндии, в том числе, в свое время, и меня. Он этого не помнит, но в течение длительного времени он заставлял меня служить ему в замке Санк, где я познакомился с Татцель. Я сбежал из Санка и снова стал свободным человеком. Впоследствии, когда мне представилась такая возможность, я захватил Татцель в плен и сделал ее своей рабыней».
Король Гаке повернулся к герцогу Лухальксу: «Вам служат рабы-ульфы?»
«Служат», — с достоинством, но упавшим голосом ответил герцог — он уже понял, куда дует ветер.
«В таком случае, как вы можете возражать против порабощения вашей дочери? Даже если это причиняет вам стыд и огорчение».
Герцог Лухалькс поник головой: «Ваше решение справедливо — я понимаю, что мои протесты необоснованны». Повернувшись к Эйласу, он спросил: «Сколько золота ты хочешь за мою дочь?»
Эйлас отвечал медленно, тщательно выбирая слова: «Не знаю, сколько стоит человеческая жизнь, и можно ли вообще измерить ее стоимость. Забирай свою дочь, Лухалькс — она мне не нужна. Татцель, я передаю тебя под опеку твоего отца. А теперь, будьте добры, удалитесь, чтобы я мог посовещаться с добрым королем Гаксом».